— Спасибо, что ты проявляешь такое участие, — не без иронии сказала Алиса.
Она заметила, что Макс уже не первый раз небрежно использует сокращенное «Стрит» вместо «Уолл-стрит», подчеркивая тем самым свою принадлежность к миру молодых и успешных финансистов. Точно так же он называл ресторан «Гринвич-Виллидж» просто «Виллидж». Возможно, через какое-то время и Алиса научится всему такому, но в одном она была уверена: повторить тон и интонации Макса ей не удастся никогда. У него были манеры скучающего городского денди, немного отрешенного и слегка высокомерного.
— Мне надо на пару минут в дамскую комнату. — Алиса извинилась и пошла искать туалет. После того как кабинки освободили три холеные модницы с Манхэттена, Алисе наконец представилась возможность остаться наедине с зеркалом. Одного взгляда на свое отражение было достаточно, чтобы прийти в ужас — волосы растрепались, помада давно стерлась, а тушь растеклась под глазами.
Она уже не меньше десяти минут пыталась привести себя в порядок, когда услышала:
— Алиса, ты здесь?
— Уже иду!
— С тобой все в порядке?
— Да.
Очевидно, услышав что-то в ее голосе, Макс решился зайти в дамский туалет.
— Что с тобой? Почему у тебя мокрые волосы?
— Просто я поправляю прическу. И вообще, знаешь, Макс, это была не самая лучшая идея — отправиться сегодня на Манхэттен. Да еще в таком виде! Я чувствую себя настоящей деревенщиной! И не смей смеяться надо мной!
Макс и не думал смеяться.
— С чего ты взяла, что ты хуже этих холеных бабочек? Мне нравится, как ты выглядишь, м-м-м, очень соблазнительно! И прическа твоя нравится.
— Издеваешься?
— Ничуть!
Может, это и была обычная в таких случаях мужская лесть, но Алиса буквально растаяла от его слов. Пожалуй, она была слишком несправедлива к Максу. Мало того, что самый красивый и сексуальный мужчина с Уолл-стрит согласился сопровождать ее в ее самый первый, ответственный вечер в Нью-Йорке! Так он еще находит ее очень соблазнительной! Несколько бокалов шампанского определенно сделали свое дело, и Алиса заметно осмелела. Возможно, это было не самое подходящее место и время, но она подошла вплотную к Максу и, закинув руки ему на шею, потянулась к нему всем телом.
— Ты когда-нибудь занимался этим в женском туалете?
— Нет, никогда. — В его глазах загорелись опасные огоньки, но он все же попытался справиться с собой. — Я не думаю, что это хорошая идея.
— Нет, думаешь!
Алиса уже крепко прижималась к нему, и он сам не заметил, как его руки оказались на ее полной груди и ласкали сквозь легкий свитер тугие, торчащие соски.
— Ты хочешь…
— Но кто-то может зайти сюда!
Самообладание давалось Максу все труднее. Сам отодвинуться от нее он уже не мог.
— Если кто-то зайдет, мы это уладим.
Глядя на то, как его глаза медленно наполняются желанием, Алиса уже перестала беспокоиться из-за своей внешности. Она знала, что перед всеми этими нью-йоркскими красотками она обладает одним неоспоримым преимуществом — она знает о Белинде.
— Я разрешаю тебе поцеловать меня, — прошептала она, поднимая свои губы к его лицу.
Тело Макса уже было готово на все, но рассудок все еще сопротивлялся.
— Нам лучше прямо сейчас уехать, Алиса.
— Сейчас уедем. Буквально через минуту.
Слегка покачиваясь на каблуках, она потерлась бедрами о его тело и почувствовала, что он здесь, с ней, и весь в ее власти. Когда же его твердые губы почти коснулись нежных лепестков ее рта, Алиса стала исследовать их легкими, жалящими поцелуями.
— А ты вкусный… — прошептала она. — Как шампанское.
В этот момент они уже мысленно переступили запретную черту и, казалось, были готовы на все в этом туалете одного из самых дорогих ночных клубов Нью-Йорка.
— Алиса, это…
— Это здорово…
— Это сумасшествие… — Его дыхание стало тяжелым и прерывистым.
— Поцелуй меня! Поцелуй еще раз! Я знаю, что ты хочешь этого…
Поддаваясь желанию, Макс страстно поцеловал Алису в губы, проникая языком в ее ароматное тепло. Чем крепче Алиса прижималась к Максу всем своим телом, тем сильнее росло ее возбуждение.
— Возьми меня!.. — Алиса запустила руку в брюки Макса и мягко сжала пальцами его набухший член.
Он попытался сделать глубокий вдох. Он был побежден и знал это.