Опять началось! Опять она испытывает его терпение! Сколько можно…
С большим трудом Адриану удалось взять себя в руки.
— Миледи, вернитесь на свое место. Вы должны ехать за мной, и помните, что здесь нет короля, готового защитить вас. Здесь командую я, и вы не сможете спрятаться за его спину.
— Не смешите меня. Когда это я пряталась за спину короля?
— В тот раз он вовремя пришел вам на помощь, иначе вы бы узнали силу моего гнева.
Сейчас их лошади шли рядом, и графиня слегка повернулась к нему. На ее лице было написано удивление. Изумрудные глаза смотрели на Адриана с холодным прищуром.
— Вы не осмелитесь тронуть меня, милорд.
— Почему вы так считаете?
— Потому что я — графиня.
— А я — граф.
— Но я — крестница короля.
— Значит, вы все-таки прячетесь за его спину!
— Я никогда не пряталась ни за чьи спины, милорд.
— Если уж вы такая храбрая, тогда скажите мне правду. Это вы налили мед в мой ботинок?
— Не совсем так, — ответила графиня после некоторого раздумья. — Это вышло чисто случайно.
— Как это мог мед случайно попасть в мои ботинки?
— Так уж вышло.
— Может, и перец случайно оказался в моем вине?
Даниэлла слегка смутилась, но быстро обрела спокойствие.
— Это было так давно, что я уж и забыла. Нет, это произошло не случайно. Я считаю вас своим врагом и не делаю из этого секрета. Советую вам держаться от меня подальше!
— Почему? Я тоже могу подсыпать перец вам в молоко, а медом перепачкать вашу постель, и я это непременно сделаю, если вы будете и впредь доставлять мне неприятности.
— О, неприятностей у вас будет предостаточно, — заверила его Даниэлла.
— Но почему?
— Потому что именно по вашей милости я оказалась здесь! — закричала она, разозлившись.
— Я не совсем понимаю вас…
— Авий — такой чудесный замок, такая стойкая крепость! Моя мать выдержала бы любую осаду, спасая короля Филиппа, если бы не вы со своим планом!
— Но в то время вас еще не было на свете, миледи.
— Да, но я хорошо осведомлена, что вы явились причиной падения Авийя и за это снискали милость короля! Он наградил вас за то, что вы разрушили мой дом.
— Ваш дом никто никогда не разрушал, и вы прекрасно об этом знаете. Король запретил разорять крепость и трогать вашу мать.
— Но он сделал ее своей пленницей и силой увез в Англию!
— Зато здесь она встретила вашего отца и вышла за него замуж. После его смерти король разрешил ей вернуться в Авий.
— Ничего бы этого не случилось, если бы вы не нашли способа взять Авий! — закричала она, сверкнув на него холодными злыми глазами.
— Побойтесь Бога! — закричал Адриан с внезапно охватившей его злостью. — Вы видели осаду Кале. Не кажется ли вам, что гораздо милосерднее взять крепость как можно быстрее? Или вы предпочитаете длительную осаду, когда люди начинают умирать от голода и холода? Вам бы этого хотелось для вашего Авийя? Несчастное создание, — добавил он, смягчаясь. — Пора бы вам уже привыкнуть, что ваш дом здесь, в Англии. Вы родились в Лондоне. Ваш отец был самым приближенным и самым любимым рыцарем английского короля.
— А моя мать — кузиной французского.
— По боковой линии.
Даниэлла небрежным взмахом руки дала ему понять, что это не имеет никакого значения.
— Я из дома Валуа, и Авий всегда будет оставаться французским, хотите вы этого или нет. Вы один виноваты в падении моего замка!
— Вы так считаете? Король и мои боевые товарищи наверняка бы обиделись, услышав такое заявление. Я тогда был мальчиком…
— Ах да, я совсем забыла! И что же мы имеем в результате? Вам всего-навсего добавили перец в вино и налили мед в ботинок, а я — я потеряла все. Вы убивали наших людей, захватили в плен мою мать, лишили меня собственности во Франции.
— Даниэлла, король обращается с вами как с хрустальным кубком! Я тоже его подопечный, но я мужчина и должен сам строить свою жизнь.
— Вот вы ее и строите на несчастье моей матери и ее народа. Из-за вас Ленора стала пленницей короля, и он мучил ее, а когда ему это надоело, отослал обратно в Авий.
— Господи, пошли мне терпение! Ленору никто никогда не мучил! Никогда не поверю, чтобы она рассказывала вам подобные небылицы! Она ведь вышла замуж за Роберта Оксфордского, одного из самых благороднейших рыцарей, каких видел свет! — закричал Адриан, горя негодованием. — Никто не заставлял ее выходить за него замуж. Я просто в этом уверен. Вспомните ради всего святого, что именно ваш отец, умирая, попросил короля быть вашим крестным отцом!
— Сэр, вам не удастся изменить моего отношения к случившемуся. Умирая, мать взяла с меня клятву, что я всегда буду хранить верность своему королю. Мне противно ехать рядом с вами!
— Пропустите меня вперед, и вам не придется ехать рядом со мной. И запомните, что все здесь должны подчиняться моим приказаниям.
Даниэлла что-то невнятно пробурчала себе под нос, Адриан расслышал лишь то, что она поминает его в выражениях, которые не подобает знать прекрасной юной графине. Тут Мак-Лахлан вспомнил, что девочка все последнее время проводила в обществе принцев и их охраны.
Даниэлла повернула лошадь, но Адриан перехватил поводья и остановил ее.
— Я хочу, чтобы вы обо всем хорошенько подумали, миледи, — сказал он, и улыбка озарила его лицо. — Если бы не я, то, возможно, вас вообще бы не было на свете. И не забывайте, что в вас течет французская и английская кровь, хотите вы того или нет. И причиной тому — взятие Авийя.
— Все равно я никогда не подчинюсь вам! — прошипела она в ответ.
— Как вам будет угодно, графиня. А сейчас вернитесь на свое место.
— Именно это я и пытаюсь сделать.
Адриан выпустил поводья, и графиня ускакала, но она вернулась вовсе не на свое место, а присоединилась к доктору Кутэну, который ехал в середине процессии.
Приближались сумерки. Краски неба стали мрачнеть, и таким же мрачным было настроение Адриана. Они подъехали к Гендону, месту ночевки. У ворот поместья их встречал назначенный королем шериф, сэр Ричард Эйслинг.
Худощавый пожилой человек с очень серьезным лицом, сэр Ричард сердечно приветствовал Адриана, затем обеспокоено спросил:
— Надеюсь, среди вас нет зараженных? — Он быстро перекрестился. — Господь был к нам милостив, и «черная смерть» миновала нас, и хотя я не смею ослушаться короля и не желаю зла бедной маленькой графине…
Он замолчал и перевел взгляд на кого-то за спиной Адриана, и тот сразу понял, что это Даниэлла.
— О, да она уже совсем взрослая леди, — пробурчал сэр Ричард себе под нос и, так и не закончив предыдущей фразы, отвесил Адриану низкий поклон.
Недовольный поведением шерифа, Адриан спрыгнул с коня и помог спешиться Даниэлле, несмотря на ее отказ от его помощи.
Затем он снова обратил все свое внимание на сэра Ричарда.
— Среди нас нет больных, — сказал он, — и я несу полную ответственность за здоровье и безопасность графини.
Сэр Ричард вздохнул и принужденно улыбнулся.
— Тогда вы можете проехать в поместье. Леди и ее дамы разместятся в моем доме, а солдаты и слуги могут ночевать на конюшне и вон в том коттедже. Их накормят и предоставят все необходимое. Дерби! — закричал он, подзывая к себе мальчика-грума. — Позаботься об этих славных парнях и их лошадях. Милорд Мак-Лахлан, графиня Даниэлла, прошу вас следовать за мной.
Они последовали за сэром Ричардом и вскоре оказались в огромном зале, где их ждал накрытый стол.
Место было приятным, чистым, в камине горел огонь; ноздри щекотал аппетитный запах жареного мяса. Адриану доставило удовольствие видеть, что отношение к нему Даниэллы в присутствии сэра Ричарда изменилось: она вела себя теперь получше — с холодной учтивостью. Они сели за обеденный стол, и Адриан, украдкой наблюдая за Даниэллой, пришел к заключению, что она может оказаться хорошей наградой для многих мужчин. Девочка умела изысканно держаться за столом и очень красиво ела. Адриан не мог отвести взгляда от ее маленьких ручек с длинными тонкими пальцами и закругленными ногтями. Она оживленно болтала, глаза ее сияли, смех был мелодичным. Даниэлла не уставала расточать комплименты в адрес короля Филиппа, и к концу обеда сэр Ричард был убежден, что французский король — просто бедный обманутый малый и что англичане не должны вести войну с Францией.