Джорджи взглянула на спутника и решила вмешаться.
– Прошу вас, мистер Боулби. Это никуда не годится – вести деловые разговоры за ужином. Обсуждать денежные дела вне банка – верх неприличия.
Боулби терпеть не мог Джорджи, которая, как он считал, плохо влияла на миссис Каролайн Памфрет. Ему хотелось указать ей ее место, но, поскольку рядом стоял Джесс, он инстинктивно почувствовал, что такой шаг неразумен.
– О, леди ничего не понимают в наших делах, правда, Фицрой? – сглотнув, заявил он.
– Напротив, – возразила Джорджи. – Мой муж, кузен герцога Дернесского, утверждал, что я вполне способна разобраться в самых сложных вещах, даже в банковских. У него были такие прекрасные манеры! Меня очень расстраивает, когда я вижу, как некоторые не умеют себя вести. В такие моменты меня охватывает тоска по нему. – Она тяжело вздохнула. Не будь у нее в одной руке тарелки, а в другой – бокала, Джорджи непременно утерла бы слезинку.
Банкир Боулби растерялся. Он чувствовал, что над ним издеваются, но не находил нужных слов ответить. Беспомощно озираясь, он заметил свою супругу и извинился перед миссис Херрон.
– Конечно, – воскликнула Джорджи. – Я всегда готова вас простить, мистер Боулби.
Джесс склонился к ней.
– Это правда, что вы тут наговорили, миссис Джорджи? Или просто хотели поставить на место этого мошенника?
– Чарлз действительно научил меня вести двойную бухгалтерию и подбивать баланс.
– Так вы, оказывается, Ротшильд в юбке! В следующий раз, когда мне понадобится совет, обращусь к вам.
– Вот уж чего никогда не будет, Фиц. Мне кажется, я вас раскусила. Можете не отвечать, если не хотите, но я почти не сомневаюсь: Кайт у вас вроде стенки, за которую вы прячетесь.
Она умнее, чем мне казалось, подумал Джесс, мучаясь, что не может обнять ее и сказать, как он ее… уважает. Сидеть в залитом лунным светом саду и глядеть в ее сияющие в полумраке глаза, вдыхая чудесный запах ее тела… Это становилось невыносимым.
– Ведьма, – хрипло проговорил он.
Джорджи рассмеялась:
– Ох, Фиц. Но скажите, я права или нет – вы совсем не такой, каким себя представляете. Вы слишком умны.
Джесс взял ее руку и легонько сжал, но даже это невинное прикосновение отозвалось острым желанием.
– Подумайте сами, дорогая миссис Джорджи, разве умный человек скажет правду, если сочтет ее неразумной?
Джесс еле удерживался, чтобы не схватить Джорджи в охапку. По правде сказать, ей тоже было не легче. Но она, чувствуя кожей его нетерпение, выдернула руку и назидательным тоном произнесла, подражая покойному мужу, обращающемуся к студенту:
– Это все словеса. Я жду ясности и четкости ответа.
Джесс хохотнул.
– Вот, значит, что ожидало бы меня, если бы я поступил в Оксфорд или Кембридж.
– Не смейтесь. Если бы вы попали к Чарлзу, то перестали бы даже соображать.
– А вы?
Джорджи пристально посмотрела на него:
– Поначалу я мало что понимала и не боялась его.
– А потом? – нетерпеливо спросил Джесс. – Потом Чарлз решил открыть передо мною более сложные стороны жизни. – Джорджи умолкла.
– И что случилось, миссис Джорджи?
– Чарлз оскорбил мое нравственное чувство. Понимаете, я была счастлива, познавая новый мир и радуя своего учителя. Но все внезапно переменилось.
Она умолкла. Джесс решил не спрашивать ее больше ни о чем, почти физически ощущая, как она подавлена. Ему хотелось обнять ее, но он не осмеливался.
– Я люблю вас, миссис Джорджи, – начал он негромко, – и никогда не потребую от вас того, что противоречит вашему представлению о себе и о мире. – Джесс почувствовал что-то неуловимое между ними…
– Вот она! А мы гадаем, куда это ты спряталась. Пообещала доктору Шоу побеседовать с ним после ужина и пропала. – Голос Каро звучал раздраженно.
– Вот именно, – поддакнул сэр Гарт, сопровождавший сестру.
Глаза Джорджи вспыхнули огнем:
– Я никуда не пропала. Мы с мистером Фицроем сидим на виду у всех, спокойно доедаем свой ужин. Если доктор Шоу жаждет побеседовать со мной, не понимаю, почему он меня не ищет?
– Вот именно, – ехидно поддакнул Джесс и простодушно взглянул на сэра Гарта.
– Доктор Шоу ждет тебя в розарии.
– Правда? – произнесла Джорджи, не делая ни малейшей попытки встать с места. – Доктору Шоу, может быть, хочется возобновить знакомство со мной, но только я не испытываю ни малейшего желания. Лучше уеду домой.
– Я с радостью отвезу вас, – вставил Джесс.
– Благодарю за любезное предложение, Фиц, но я как раз собиралась просить вас проводить меня к столу и налить еще вина.
– Счастлив услужить вам, миссис Джорджи.
– Уверен, вы понимаете, что прилично, а что нет, и потому согласитесь пойти со мной в розарий. – Гарт потянулся за ее рукой.
Джорджи, возмущенная назойливостью ухажера, приглушенно, но резко сказала:
– Мое представление о приличиях велит держаться подальше от доктора Шоу. Фиц, вашу руку. Я умираю от жажды.
Джесс многозначительно посмотрел на брата с сестрой и покачал головой: мол, сами видите, как обстоят дела.
– Разумно ли вы поступили?
– Нет, Фиц, неразумно. Но не понимаю, почему им хочется, чтобы я непременно встретилась с этим ужасным человеком. С Гартом я еще могу как-то справиться, он глуп, но доктор Шоу – человек умный и хитрый.
– Согласен с вами. Знаете, миссис Джорджи, я не стану считать вас трусихой, если вы решите срочно уехать домой. Надеюсь, вы позволите мне отвезти вас?
Джорджи согласилась. Она попрощалась с супругами Фирт, которые уговаривали ее проститься и с доктором, но напрасно. Джорджи села в двуколку Фица, и они поехали вдвоем по дороге, освещенной луной.
Вот так бы и ехала с ним бесконечно… Джорджи поглядывала искоса на его четкий профиль, твердый подбородок, решительно сжатые губы… Странно, что нетертонцы попали в ловушку, которую он им расставил, выдав себя за простого сельского джентльмена.
Всю дорогу оба молчали.
– Надеюсь, все было хорошо, – сказал Джесс, когда они подъехали к Памфрет-холлу.
– Да, большое спасибо, Фиц.
– Не за что, миссис Джорджи. Я счастлив, что спас вас. Прежде чем расстаться, хочу сказать вам, что на днях еду в Лондон. Есть кое-какие дела, которые Кайт не может за меня сделать. Вы будете скучать по мне, миссис Джорджи?
– О, Фиц, вы же знаете, что буду.
– Это хорошо, – он взял ее руку. – Я люблю вас, миссис Джорджи. Однажды вы мне поверите, и тогда… – Он умолк, глядя на нее с улыбкой.
– И что тогда, Фиц? – любопытство боролось со смущением на ее лице.
– Тогда и увидите. А пока, миссис Джорджи, позвольте вашу руку. Приличия это допускают.
Глава двенадцатая
Джесс решил срочно заняться сэром Гартом Мэннингом, еще до поездки в Лондон. Если он вытянет из Мэннинга его замыслы, то в столице сможет сделать сразу два дела.
Все обдумав, Джесс пришел к выводу: действовать надо напролом. Ему было известно, что сэр Гарт по пятницам вечером играет в карты в небольшом игорном заведении у ротонды, где нетертонцы пьют воду. Игра по шиллингу в вист с сельскими дворянчиками помогала ему чувствовать себя действующим актером на житейской сцене. Он много пил и уже начал накапливать долги.
В Памфрет-холл сэр Гарт возвращался неизменно одной дорогой. Шел он пешком – своего экипажа не было, Каро продала лошадей, а Джорджи отказывала в фаэтоне, памятуя о его плохом обращении с лошадьми.
В тот вечер Джесс тоже наблюдал за сэром Гартом. Проиграл он немного, пил меньше, чем обычно, боясь, видимо, увеличить свой долг. В конце концов он поднялся, опрокинул в рот стакан и, громко чертыхнувшись, вышел вон. Джесс, немного выждав, пошел следом за ним. Тускло светила луна, полускрытая облаками. Сэр Гарт брел с опущенной головой, воплощенное уныние. Так они добрались до околицы, где дорога делала поворот и от нее в поле уходила тропа.