— Представляю, каково ей было это слышать, — ужаснулась Тедди.
— Через некоторое время страсти улеглись. Но кое-кто до сих пор не может забыть эту историю. Бедная Габи, у нее много недоброжелателей, и она очень тяжело это переживает.
Тедди сочувственно кивнула.
— Наверно, смерть вашей матери была для нее страшным ударом.
Жак кивнул.
— Знаешь, как она погибла? С горы обрушилась снежная глыба, и мама бросилась спасать Габи. С тех пор Габриелла не может избавиться от чувства вины. Ей кажется, что родные ее осуждают. Думаю, Кристина и вправду возлагает на нее вину за мамину гибель. Впрочем, не знаю. Кто их разберет? То они в разлуке не могут и дня прожить, то грызутся… как собака и кот? Так говорят в Америке?
— Как кошка с собакой, — улыбнувшись, поправила Тедди.
День выдался великолепный. На синем небе кое-где белели легкие перистые облака. Цветущие кустарники поражали буйством красок. Тедди захлестнул озорной задор. Сегодня — никаких тренировок, решила она. Ей, как любой юной американке, хотелось просто путешествовать, наслаждаться захватывающей красотой Коста-дель-Мар, раз уж судьба привела ее в эту сказочную страну.
Порт-Луи напоминал игрушечный городок. По обеим сторонам извилистых, поднимающихся в гору улочек стояли старинные оштукатуренные таверны и крошечные лапочки, в которых можно было купить все, от моднейших купальных костюмов до самых дорогих духов. Через каждую сотню ярдов встречались сторожевые посты: у полосатой бело-голубой будки неотлучно находился великан гвардеец.
— Почему здесь столько часовых? — поинтересовалась Тедди, когда они с Жаком зашли в кафе, чтобы освежиться лимонным гляссе.
— Такова традиция — как смена караула у Букингемского дворца.
Помолчав, Жак предложил:
— Могу показать тебе изумительный пляж. У вас в Америке таких и в помине нет.
Они снова уселись на мотоцикл и устремились в сторону бульвара, по каменным мостовым, мимо бесчисленных баров, кафе и бистро. Яркие вывески зазывали посетителей, предлагая прохладительные десерты и «дары моря» — креветок, омаров, крабов.
Бульвар Круазетт тянулся на целую милю вдоль белого песчаного пляжа. Они доехали до самого конца, обгоняя неторопливо прогуливающиеся парочки. Тедди заметила, что некоторые из женщин расхаживали в одних шортах или трусиках-бикини.
— Дальше пойдем пешком, — распорядился Жак, прислоняя мотоцикл к стволу дерева.
На пляже было многолюдно. Отдыхающие плескались в ласковых волнах моря, загорали или нежились в тени под полосатыми тентами. Живописные пляжные кабинки, окрашенные в синий, зеленый или оранжевый цвет, выстроились ровными рядами.
— Фантастика! — вздохнула Тедди.
Они бежали босиком по кромке песка, держась за руки. От морских брызг у Тедди очень скоро намокла юбка; пришлось ее снять. Тедди заметила, что Жак разглядывает ее загорелые стройные ноги.
— Ты совсем не похожа на моих знакомых девушек, — сказал он.
— В каком отношении?
— Ты более… уверена в себе. Ты умнее.
— Но ведь мне уже почти девятнадцать, — не без колебания сообщила Тедди.
Жак только пожал плечами:
— Ну и что? Я знавал и двадцатипятилетних. Бежим — нам нужно перебраться через камни. Будь осторожна!
Пляж перегораживала каменная насыпь, уходившая прямо в воду. Они вскарабкались наверх. Жак подал Тедди руку.
По другую сторону насыпи оказался почти безлюдный дикий пляж. Здесь не было ярко раскрашенных кабинок — только белоснежный песок и набегающие волны прилива.
У Тедди захватило дух. Навстречу им шли две парочки — совершенно обнаженные.
— Ничего себе, — вырвалось у нее.
Однако Жак ничуть не смутился.
— Вот, смотри, это мой любимый пляж. Здесь хорошо летать на параплане. Хочешь попробовать? Я заказал два катера. Если, конечно, ты не струсишь, — лукаво добавил он.
— Почему это я должна струсить? — не подумав, возмутилась Тедди.
У Тедди вырвался восторженный крик, когда она взмыла высоко над волнами. Голубой шелк параплана раздулся на ветру. До поверхности моря было не менее двадцати метров. Стропы параплана крепились к катеру, как при катании на водных лыжах.
Рядом с ней под красным парапланом парил Жак. Он то и дело устремлялся ввысь; Тедди мерещилось, что он касается облаков. Катера ускорили ход; парапланы взмыли еще выше.
Тедди ахнула и вцепилась в стропы, беспомощно болтая ногами. Ветер обдувал ей лицо и затруднял дыхание. Ей казалось, что она превратилась в птицу.
— Ну как, понравилось? — мягко спросил Жак.
— Просто чудо, — со вздохом ответила Тедди, удерживаясь за борт десятиметрового катера, который подбрасывало на волнах.
Жак отпустил рулевого и сам встал к штурвалу. Они унеслись далеко в море и причалили с подветренной стороны к скалистому утесу. Достав из плетеной корзины провизию для пикника, они жадно впились зубами в куски сыра и копченые колбаски, нетерпеливо отламывая хрустящую корочку длинного французского батона. Потом очередь дошла до сочных слив и красного вина.
Утолив голод, блаженствуя под лучами южного солнца и слушая мерный рокот волн, Тедди ощутила сладостную истому. Она вытянулась на мягком сиденье, оставшись в черном бикини.
Жак небрежно стянул рубашку, обнажив широкую мускулистую грудь и крепкие плечи. Его кожа, покрытая золотистым загаром, оказалась гладкой, как у младенца. Глядя на него, Тедди почувствовала смутное волнение.
— Ты очень красивая, — произнес Жак, обжигая ее взглядом.
— Кристина гораздо красивее, — в растерянности выдавила Тедди. — Она — настоящая красавица, даже по голливудским меркам.
— Кристина, действительно, хороша собой, но у нее в голове нет ни одной мысли. Она взбалмошна и живет одним моментом, — пренебрежительно заметил Жак и тут же спросил без всякого перехода. — Не хочешь снять лифчик?
Тедди нервно поерзала и инстинктивно скрестила руки на груди.
— Нет, я не… — начала она с самым жалким видом.
— Ну, а я разденусь, — как ни в чем не бывало сказал Жак, стягивая с себя шорты и купальные плавки.
Тедди облизнула пересохшие губы. К своему ужасу, она не могла отвести глаз от его крепкого тела. Миллионы девчонок отдали бы полжизни, лишь бы оказаться сейчас на моем месте, сказала она себе, чувствуя, что ее бьет дрожь.
— У меня с собой une capote anglaise[3], — сообщил Жак, поднимая скомканные шорты и доставая из кармана презерватив.
Он потянулся к Тедди. От его гладкой кожи упоительно пахло морем.
— Тедди, ну прошу тебя… Пожалуйста…
— Послушай, я еще никогда… — Тут губы Жака, хранившие вкус французского вина, накрыли ее рот.
У Тедди отчаянно заколотилось сердце. Она обняла его за шею и почувствовала, как его пальцы привычно нащупали застежку у нее на спине.
Через мгновение Жак таким же умелым движением снял с нее трусики. Их обнаженные тела прижались друг к другу; руки и ноги переплелись. Жак тяжело дышал, его руки скользили по ее бокам, по спине, опускаясь все ниже. Ей в живот упиралось что-то твердое.
Страх отступил; теперь Тедди ощущала только дикое, первобытное влечение. Она хотела испытать все сполна…
Они лежали на мягком кожаном сиденье, сжимая друг друга в объятиях. Волны мерно покачивали катер, солнце смотрело сверху на наготу молодых тел.
— Я хочу, чтобы ты вся принадлежала мне, — шепнул Жак, осыпая ее лицо поцелуями.