— Кристина, тебе надо быть более агрессивной. Смелее иди на мяч, — начала Тедди, когда они сделали перерыв.
— Да-да, — вздохнула Кристина, — я сама знаю. Боюсь, что мне не дано достичь высот в теннисе, Тедди. Я, наверно, всю жизнь так и буду играть — чуть выше среднего уровня.
Девушки подошли к раскладному столику у корта, где их ждали фрукты и свежий лимонад.
— Я не распоряжаюсь своей жизнью, — сказала Кристина, опускаясь в плетеное кресло. — Здесь такая скука. Чудесно, что ты смогла у нас погостить, но скоро ты уедешь, и тогда… не знаю, что будет.
— О чем ты?
— Помнишь, я тебе рассказывала про свою недолгую карьеру манекенщицы. У меня уже было готово профессиональное фотодосье, и нью-йоркское агентство «Вильгельмина» не могло дождаться, когда я приступлю к работе. В честь подписания контракта должен был состояться грандиозный банкет. Меня сфотографировали для обложки журнала «Вог». Я прилетела в Нью-Йорк, чтобы ознакомиться с контрактом, но позвонил отец и запретил мне его подписывать. Он потребовал, чтобы я немедленно возвращалась домой и забыла о карьере манекенщицы, поскольку принцессе не пристало появляться на подиуме.
— И ты подчинилась?
— А как же? Я — дочь правящего монарха, мне нельзя иначе.
— Представляю, как тебе было трудно переступить через свои мечты.
— Я обманула ожидания множества людей. Агентство поставило на меня большие деньги. Я обманула свои собственные ожидания, — грустно сказала Кристина.
За то время, что Тедди провела в Коста-дель-Мар, от нее не укрылось, что принцесса Кристина одержима каким-то беспокойством. Она ни на чем не могла сосредоточиться.
— Но тебе принадлежит так много, — возразила Тедди.
— А что толку? В этой жизни за меня уже все решено. Мне предстоит выйти замуж за человека с титулом и состоянием, причем главное — чтобы он понравился отцу. Я обязана присутствовать на разных официальных церемониях, торжественных обедах — это такое нескончаемое занудство. Мне положено возглавлять три-четыре благотворительных фонда. У меня огромное количество роскошных туалетов — я должна блистать на дворцовых балах и приемах. Я, естественно, должна произвести на свет двух детей и дать им подобающее воспитание… Но пойми, Тедди, — со вздохом добавила Кристина, — это все ожидает меня здесь, в этой стране, в этом замке, согласно установленным правилам и ритуалам. У меня никогда не будет приключений… мой путь предрешен…
Тедди не нашлась что на это ответить. Раньше она считала, что жизнь членов правящей династии окружена романтическим ореолом, но даже если вспомнить британскую королевскую семью… Сколько пришлось пережить Ферги и принцу Эндрю, потом поползли слухи насчет принцессы Анны и капитана Марка Филлипса… а в последнее время поговаривали, что принцесса Диана и принц Чарлз больше не живут вместе.
Послышались угрожающие раскаты грома. В стекла лимузина барабанил дождь.
Габриелла, сидевшая на заднем сиденье, подалась вперед, вглядываясь в подрагивающее море черных зонтиков, заполонивших Пятую авеню.
— За десять минут мы продвинулись не более чем на три метра, — посетовала пресс-секретарь Мари-Поль Коти.
В автомобиле также находились телохранитель Пьер и офицер службы безопасности, которого приставил к принцессе Госдепартамент США по просьбе князя Генриха.
— Я ничего не имею против, — сказала Габи. — Здесь кипит жизнь.
По официальной версии, она поехала в гости к старой школьной подруге, которая теперь жила на Манхэттене. Однако рядом на сиденье лежала кожаная папка с эскизами ювелирных украшений. Это были лучшие творения Габи, которые она отобрала после мучительных размышлений. Она лихорадочно соображала, не напрасно ли исключила серию набросков броши в форме котенка. В последнюю минуту она решила, что концепция не вполне продуманна. В этой коллекции каждый предмет должен был стать ошеломляющим открытием. Больше всего на свете ей хотелось заслужить одобрение Кенни Лейна.
Выбравшись из дорожной пробки, лимузин в конце концов свернул с Пятой авеню на Уэст 37-ю стрит и сразу остановился.
Водитель распахнул дверцу. Первым из автомобиля вышел Пьер, чтобы раскрыть большой черный зонт для Габриеллы. За ним появились Мари-Поль и американец-охранник.
Габриелла раздраженно вырвала зонтик из рук своего телохранителя и устремилась вперед.
В тесный, старомодный лифт могли втиснуться только четверо. Они поднялись на шестой этаж и оказались в небольшом холле. За письменным столом сидела секретарша, Бланш Дэвинджер, которая так давно работала у Кенни Лейна, что превратилась в непременный атрибут обстановки.
При их появлении она выразила бурную радость. Сопровождающие остались в холле, а Габриелла прошла в демонстрационный зал, где в застекленных витринах были выставлены ювелирные изделия работы Кенни Лейна. Стол, покрытый черным бархатом, служил для показа образцов оптовым покупателям. На стенах висели фотографии самых знаменитых творений Лейна.
С бьющимся сердцем Габи осматривалась по сторонам.
— Дорогая моя, — сказал Кеннет-Джей Лейн, поднимая глаза от тщательно проработанных эскизов, — дорогая моя, это сказочная красота.
— Как… неужели? — Щеки Габи залил обжигающий румянец.
Они сидели в элегантно отделанном кабинете. Лейну было слегка за пятьдесят; внешностью он напоминал типичного англичанина: зачесанные назад седеющие волосы, пепельно-серая рубашка с белоснежным воротничком и манжетами, синий галстук в белый горошек, синий блейзер и серые брюки.
— У вас выдающееся дарование, Габриелла. Такой талант встретишь нечасто. Женщины будут сходить с ума от этих украшений. Что вы планируете делать со своими работами?
— Продавать, — решительно ответила Габриелла.
Ее охватил неожиданный, безумный восторг.
Лейн на мгновение задержал на ней пристальный взгляд:
— Позвольте сказать вам одну вещь. Никогда в жизни я не заключал соглашений с другими фирмами или дизайнерами. Эта мастерская создана из ничего моими собственными руками. Я не привык ни на кого оглядываться. Но, поскольку я хорошо знаю вашу семью и нахожу эти эскизы незаурядными, могу предложить вам нечто вроде совместного производства.
Габриелла улыбнулась, спрятав сумасшедшую радость под маской царственного хладнокровия.
— Слушаю вас.
— Мы назовем эту коллекцию «Принцесса Габриелла», — сказал Лейн. — Будем ориентироваться на совершенно определенную клиентуру: на самостоятельных деловых женщин с собственной чековой книжкой. Вы приедете в Нью-Йорк на две-три недели, чтобы поработать со мной и моими художниками. Необходимо уточнить окончательный дизайн и количество предметов новой серии. У вас будет личный секретарь, небольшой кабинет при моем демонстрационном зале и еще один — при мастерской. Для начала я предложу вам пять процентов от прибыли; по достижении определенного объема продаж — мы оговорим его в соглашении — ваша доля поднимется до семи с половиной процентов, а потом и до десяти.
Габриелла смотрела на него в упор.
— До десяти процентов… от чего?
— Думаю, в течение первого года прибыли составят восемь-десять миллионов. В течение второго года — от десяти до двенадцати миллионов, а на третий год — если серия будет пользоваться таким успехом, какой мы ей прочим — миллионов пятнадцать.
Габриелла помедлила, делая в уме подсчеты. Ей никогда не приходилось вести переговоры, но сейчас она решила пойти ва-банк.
— Кенни, — сказала она, — подписание этого соглашения лишит меня права на какую бы то ни было приватность; мне придется постоянно быть на людях. Не исключено, что я стану объектом… ну, скажем, похищения или нападения террористов. Я требую сумму в три миллиона в качестве гарантии условий нашего договора, плюс соглашение сроком на пять лет. Один миллион должен быть выплачен при подписании, а остальное — равными частями в течение оставшихся четырех лет, независимо от объемов продажи.