Но принадлежала ли она ему? Глядя на коленопреклоненную чету у алтаря, она не могла поверить, что когда-то спала с Жан-Люком, и более того — отдала ему свою девственность. С тех пор прошло больше года. Сейчас это казалось странным сном.
Она лежала с ним в постели. Их тела сливались в одно. Габриелла почувствовала болезненный укол одиночества. Иногда ей казалось, что ничего подобного в ее жизни больше не будет. Она всегда воздвигала преграду между собой и мужчинами. Даже Жан-Люк называл ее ледышкой.
Ей вспомнилась грязная статья в какой-то газете. Жан-Люк, его женщины — и его мужчины. С ним надо быть начеку, подумала Габриелла. Понимает ли Кристина, на что идет? Она несколько раз пыталась предостеречь сестру, но та ничего не желала слушать.
— На этот раз я хочу сама принять решение, — упорствовала младшая принцесса.
Габриелла закрыла глаза. Ее захлестнула острая жалость к бунтарке-сестре.
После венчания состоялся прием. Гостям подали шестиярусный свадебный торт; между пятым и шестым ярусами помещалась серебряная клетка, а в ней — пара белых голубей. Новобрачные получили в подарок от князя Генриха новые апартаменты в замке, от подданных Коста-дель-Мар — дорожные кофры, серебряные ларцы и набор столового серебра из двух тысяч предметов, от родителей Жан-Люка — антикварный стол эпохи Людовика XIV. Никос Скурос преподнес картину Ренуара.
Девятьсот приглашенных выстроились в очередь, чтобы поздравить новобрачных. В течение двух с половиной часов Кристина и Жан-Люк принимали поздравления. Руки принцессы, затянутые в белые перчатки, уже ныли от бесконечных рукопожатий, но с ее лица не сходила очаровательная улыбка. Для каждого Кристина находила приветливое слово. На церемонию бракосочетания прибыла принцесса Диана; принц Чарлз не смог ее сопровождать — его присутствие требовалось в Вене, на международном матче по игре в поло. Приехали члены правящих династий Европы, крупнейшие промышленники, главы международных корпораций и знаменитые кинозвезды. Среди приглашенных были Нэнси Рейган, Дастин Хоффман с женой, Ричард Гир и Синди Кроуфорд, Макс фон Зюдов, Изабелла Росселлини и влиятельнейший голливудский импресарио Майкл Овитц, представляющий агентство «Криэйтив артистс».
— Вы самая красивая девушка на свете, — сказал Майк Овитц, подходя к Кристине, которая болтала со стайкой своих школьных подруг.
Кристина привыкла слышать такие комплименты, но сейчас эти слова приобрели для нее совершенно особый смысл: устами Овитца говорил Голливуд.
— Благодарю вас, — улыбнулась она.
— В начале апреля состоится церемония вручения призов Американской академии киноискусства. Мне бы хотелось пригласить вас с супругом быть моими гостями. Я беру на себя все необходимые приготовления.
— Чудесно! Пусть ваш секретарь свяжется с моим, — с готовностью откликнулась Кристина.
Овитц взял ее руку в свои:
— Обещаю, принцесса Кристина, что вам не придется скучать. Я задумал один проект — собираюсь запустить в производство фильм…
Кристина подумала, что ослышалась. Она недоверчиво уставилась на импозантного, уверенного в себе импресарио, возглавляющего крупнейшее голливудское агентство.
— Фильм?.. — выдохнула она.
— Принцесса Кристина, — по-отечески улыбнулся Овитц, — если вы проявите хоть малейший интерес, приезжайте в Голливуд — всего на неделю. Гарантирую, что вы не пожалеете о потраченном времени.
— Давай смотаемся отсюда, — вполголоса говорил раскрасневшийся от выпитого вина Жан-Люк, оглядывая из-за плеча Кристины сверкающую толпу приглашенных.
— Мы обязаны быть здесь до конца, — прошептала в ответ Кристина. — Пока отец здесь, никто не имеет права уходить.
— Скорей бы, — твердил Жан-Люк. — У меня уже ноги подгибаются.
Кристина выразительно посмотрела на мужа. Ее и Габриеллу с детства приучили молча сносить известные неудобства, усталость и скуку.
— Послушай, Жан-Люк…
— Хочу наконец уединиться с моей молоденькой женушкой, — настаивал он.
— Теперь уже скоро, — сказала Кристина.
Ей и самой хотелось остаться наедине с мужем, но это желание померкло перед перспективой сотрудничества с Майком Овитцем. Он обратил на тебя внимание только потому, что ты — принцесса, — внушал ей разум. Кристина понимала, что так оно и есть, но мечта стать кинозвездой заслоняла все остальное.
В гардеробной анфиладе на первом этаже замка была отведена комната для переодевания принцессы Кристины. Там ее поджидала Габриелла.
— Ты… ты прелестно выглядишь, — тихо сказала она сестре. — По-моему, у нас в стране еще не было такой красавицы невесты.
— Мама была красивой невестой. Помнишь фотографии?
— Ты ее превзошла.
Кристина подняла глаза на сестру. Она так устала, что не сразу смогла расценить эти слова как шаг к примирению.
— Желаю счастья, — сказала Габи.
— Я… Габи…
— Настоящего счастья. В полном смысле слова. Мы с тобой часто ссорились. Наверно, я не самая лучшая сестра…
— Нет, ты самая лучшая! — воскликнула Кристина.
Они бросились друг к другу и крепко обнялись. Кристина разрыдалась на плече у Габи.
— Я не хотела тебя обидеть, — вздрагивала Кристина. — Я эгоистка, думала только о себе.
— Не надо об этом.
— Иногда я сама себя не понимаю, — всхлипывала Кристина.
Тедди Уорнер не отрывалась от экрана телевизора в вестибюле мельбурнского «Риджент-отеля», где поселились спортсмены, прибывшие в Австралию для участия в теннисном турнире. В программе «Энтертейнмент тунайт» показывали репортаж о бракосочетании принцессы. Можно было только позавидовать кружевному платью Кристины, пышности и торжественности свадебной церемонии.
Когда передача окончилась, Тедди побежала к лифту. Ей нужно было успеть переодеться — она вместе с другими девушками собиралась поужинать в ресторане, чтобы снять напряжение прошедшей недели.
— Стой! Стой! Задержи лифт! — выкрикнул чей-то голос.
Двери уже закрывались, но в щель просунулась пара загорелых, мускулистых рук, а следом втиснулся и сам Огги Штеклер, «посеянный» первым на этих соревнованиях. Тедди не виделась с ним с тех пор, как они провели парную показательную игру в Коста-дель-Мар. Поразительно… он не побоялся повредить руки.
— Кого я вижу: Золотая Девушка! — широко улыбнулся Огги; его голубые глаза рассматривали Тедди с нескрываемым интересом. — Я слышал, ты получила королевское приглашение от самого монарха Коста-дель-Мар. Как провела время?
— Превосходно! — Тедди ответила ему неуверенной улыбкой: в теннисном мире Огги слыл соблазнителем.
— Говорят, принцесса Кристина нашла себе муженька.
— Свадьба была просто шикарная! Только что показывали по телевидению.
— А что ж тебя не пригласили?
— Не тот уровень, — погрустнела Тедди.
В тесной кабине лифта они стояли совсем близко. Тедди вдыхала запах одеколона «Брут». У Огги была квадратная челюсть и ямка на подбородке, как у Майкла Дугласа.
— Не боишься завтра играть финал со Штеффи Граф?
— Нисколько. Чего мне бояться?
Светлые брови Огги поползли вверх:
— Ну, у тебя и нервы! Правда, со Штеффи иначе нельзя. Молодчина, что ты так себя настроила.
— Не знаю, — задумчиво произнесла Тедди, — может, у меня просто характер такой. Я никогда не мандражирую перед матчем. Чему быть — того не миновать. Нужно просто играть в полную силу, а потом еще немножко прибавить. Ну, и конечно, — добавила она со смехом, — не мешает с вечера помолиться.
— Зайдешь ко мне выпить? — предложил Огги.
— Нет, не могу. Мы с девчонками договорились поужинать, а потом посмотреть фильм. Но все равно спасибо.
— А то пойдем! Скучно не будет, вот увидишь.
Она снова улыбнулась, но ничего не ответила.
Войдя к себе в номер, Тедди увидела мигающий огонек. Это означало, что на ее имя оставлено сообщение. Она набрала номер портье и узнала, что ей звонил отец. Тедди вздохнула. Когда Хьюстон не мог сопровождать ее в поездках, он не находил себе места и требовал от дочери подробнейших отчетов о всех сыгранных партиях. При этом он обсуждал с ней каждый удар и строго критиковал все тактические просчеты.