Было начало лета, мы сидели под открытым небом. Внизу расстилалась река, на берегу кипела работа. На пристани и кораблях перекликались люди.
Харальд самоуверенно улыбнулся.
— Твой отец сказал, что ты должна сама решить, пойдешь ли за меня замуж, — сказал он.
Мне вдруг почудилось, что рядом со мной сел отец, я даже повернула голову, чтобы проверить, так ли это. И все равно мне казалось, что я сижу между отцом и Харальдом, и каждый уверен, что может заставить меня выполнить его волю.
Во мне поднялось упрямство.
— Ну а если я откажу тебе? — спросила я. — Ведь, если не ошибаюсь, ты не можешь предложить мне надежное будущее.
Харальд, казалось, не верил своим ушам.
— Я могу предложить тебе богатство, — сказал он.
— Богатство — ненадежный друг, — сказала я. — Многие испытали это на себе.
— Чего же ты требуешь? — суховато спросил он. — По-твоему, пока я не завоевал королевства, я недостаточно хорош для тебя?
В глазах у него мелькнул угрожающий блеск.
— Попробуй только тронь меня! — быстро сказала я, отвечая на его взгляд, а не на слова.
— Мне случалось брать женщин силой. Это не так трудно.
— Если я крикну, здесь тотчас появятся отцовские стражи. Он наверняка велел им быть начеку.
— Ты уверена, что успеешь крикнуть?
— Поклянись, что не тронешь меня, иначе я закричу.
— Ладно, — сказал Харальд. — Клянусь. — Голос его стал жестким. — Значит ли это, что ты мне отказываешь? — спросил он.
— Да, если, кроме богатства, тебе нечего мне предложить.
Харальд искоса посмотрел на меня.
Потом долго молчал и, казалось, был целиком поглощен тем, что происходило на реке и на пристани.
Но вот он снова повернулся ко мне, выражение лица у него уже изменилось, он смеялся.
— Что ж, у меня есть не только богатство, — сказал он. — Но мне придется немного похвастаться:
— Ты сейчас сложил эту вису? — спросила я.
— Да, сейчас, — ответил Харальд. — Ну как, подхожу я тебе?
— Хочу еще вису! — сказала я.
— Я сражался в дружине Олава Святого, в его последней битве, — сказал Харальд. — Мне было тогда пятнадцать лет, и эта битва пошла мне на пользу.
— А ты можешь сложить вису об этой битве?
Харальд задумался, потом сказал:
Тренды [25] вышли сильные, слишком много их было; бились мы с ними крепко, битва была суровая. Юным расстался я с хёвдингом славным, пал он в той битве.
— И это все? — удивилась я, когда он умолк.
— Ты права, — засмеялся Харальд. — Я забыл припев. Слушай:
— Кто тебе сказал, что ты мне нужен?
— По глазам вижу. А ты разбираешься в поэзии, если поняла, что в висе чего-то не хватает. — В его голосе слышалось одобрение.
— У нас гостят иногда исландские скальды.
— Вот как? — Харальд приподнял одну бровь, позже я узнала, что он всегда так делал, если был в хорошем расположении духа.
Он сложил еще несколько вис. Почти во всех говорилось о его подвигах в Византии. И каждая кончалась припевом:
Мы долго разговаривали в тот вечер и много смеялись.
— Так что же мне сказать твоему отцу? — спросил наконец Харальд.
Солнце садилось, сумерки тенью крались по степи. Громче стало раздаваться пенье птиц.
— Не знаю, — ответила я. — По-моему, отец прав: будущее с тобой очень ненадежно.
Он посмотрел на меня долгим взглядом.
— Стало быть, князь Ярослав велел тебе отказать мне? Теперь я понимаю.
— Я этого не сказала.
— Видно, он хочет выдать тебя за какого-нибудь дряхлого конунга, что пускает слюни при виде молоденьких девушек. — В голосе Харальда звучало презрение.
— А ты сам не пускаешь слюни?
— Черт меня побери, если ты не права.
— Или тебя больше прельщает мое приданое?
— Хорошее приданое не помешает, — сказал Харальд. — Только знай, твой отец может подавиться твоим приданым, лишь бы я получил тебя. Да ведь ты не посмеешь перечить отцу, не скажешь ему правду, что хочешь выйти за меня.
— Я не боюсь отца, — ответила я.
— Значит, я могу сказать, что ты дала мне согласие?
Я медлила — будущее путало меня. Но оно было бы таким же, за кого бы я ни вышла.
— Хорошо, скажи.
Он откинул голову и засмеялся от радости.
— Теперь я знаю, что удача будет сопутствовать мне, когда я вернусь в Норвегию, — сказал он.
Отец был рассержен, и это неудивительно.
Он сказал, что я совершила предательство. Но я стояла на своем.
Даже если бы я под нажимом отца и отказала Харальду, он все равно так просто не отступился бы.
Ему понадобилось не много времени на то, чтобы умилостивить моих родителей. Однако с него взяли слово, что он проживет в Киеве по меньшей мере год. И они долго обсуждали приданое и свадебные дары жениха, прежде чем пришли к согласию.
После этого Харальд пожелал немедленно справить свадьбу, но не тут-то было. Родители и слышать не хотели об этом. Уж коли князь Ярослав выдавал дочь замуж, все должно было совершаться как подобает, а не наспех или втихомолку, будто невеста согрешила до свадьбы.
И на этот раз Харальд вынужден был уступить.
Олав снова пришел к Эллисив, и она продолжила рассказ.
Приготовления к свадьбе заняли почти все лето.
Харальда я видела чуть не каждый день. Мы были обручены, и Харальд имел право встречаться со мной. Разумеется, отец отверг норвежский обычай, по которому жених и невеста могут спать в одной постели, и это приводило Харальда в неистовство.
Однако отец был непреклонен. Наши встречи с Харальдом даже не могли проходить с глазу на глаз.
В то лето Предслава немало времени просидела за прялкой чуть поодаль от нас, стараясь не глядеть в нашу сторону. А я близко узнала соратников Харальда — Халльдора и Ульва.
Воинов из дружины моего отца я часто видела в нашем доме, но близко их не знала. Теперь же я услыхала шутки ратников, нередко очень грубые, увидела, что они бывают даже жестоки друг к другу. Впрочем, Харальд не собирался так скоро посвятить меня во все подробности их жизни. Эти трое говорили между собой на странном наречии: смеси греческого, норвежского и славянского; они и не подозревали, что я понимаю их разговоры. И хотя мой книжный греческий не вполне совпадал с тем языком, на котором изъяснялись они, я очень скоро привыкла к их произношению и начала понимать почти все. Поскольку никто из них не поинтересовался, понимаю ли я, о чем они говорят, я не считала нужным признаваться в этом.
Чего только я не узнала в ту пору о жизни и повадках мужчин!
Они то и дело подтрунивали друг над другом — над Харальдом, например, по поводу его любовных похождений: видно, их было немало. Чаще всего говорилось о какой-то Марии, которую он посещал. Не раз ему приходилось скрываться от ее мужа. Однажды он вынужден был выбраться из дома через отхожее место, где в полу была сделана дыра прямо над морем. Харальду явно не нравилось, когда ему напоминали об этом бесславном событии. Но Халльдор и Ульв были неумолимы.
Больше всего меня удивили намеки на его близость с царицей Зоей. По возрасту она ему в матери годилась.