- И вы не собираетесь говорить мне, что это, так?
- Я думаю, со временем ты сам это поймёшь. Запомни, - сказала она, вкладываю свёрнутый пучок в руки Тивериса, - Запомни, это защитит и направит тебя.
Без слов, Мелисенда развернулась и пешком отправилась в сторону аббатства. И снова Тиверис остался один, хотя ощущение одиночества оставило его. Он медленно развернул ткань. Тиверис увидел старое пожелтевшее перо, на котором ещё остались следы застывших чернил.
Взглянув в сторону аббатства, Тиверис оседлал чёрного жеребца и отправился в путь.
Спустя три дня путешествия на север, Тиверис увидел чёрную башню, красующуюся меж гор подобно языку какого-нибудь ужасного существа, высунутому из разинутой пасти. Солнце опустилось за горизонт, и в этот же момент посыпались хлопья снега, которые подобно осколкам стекла жалили щёки Тивериса. Он достал из-за пазухи перо опоясанное проволокой, как он делал уже дюжину раз за эти три дня. Взявшись за конец проволоки и подняв перо на уровень глаз, Тиверис увидел, что, несмотря на бушующий ветер, перо повернулось так, что его кончик указывал прямо на башню. Кивнув, воин хлестнул своего чёрного жеребца, чтобы тот перешёл на неспешный галоп.
Поднявшись на ближайший к башне холм, Тиверис решил отправиться дальше пешком. Оставив чёрного жеребца в укромном месте, он спешился и двинулся дальше, вверх по холму. Его мускулы напряглись от ожидания битвы и холода, но тут, внезапно, ветер затих, будто сам Цирик задержал дыхание в ожидании следующего хода воина.
При приближении к строению, Тиверис смог лучше разглядеть его: это была не башня, а небольшой крытый двор, из середины которого к небесам устремилась чёрная башня.
Подойдя к четырёхметровой дубовой двери, Тиверис толкнул её, и та, на удивление, легко отворилась. Внутри двора было несколько небольших строений и вход в саму башню. Дверей там не было, а Тивериса и вход в башню отделяла только чёрная арка, за которой была непроглядная темнота.
Пройдя сквозь арку, Тиверис оказался поглощённый непроглядной тьмой. Он только проклял свою глупость, ведь у него не было ни факела, ни фонаря, как тут же из его кармана показалось слабое свечение. Перо.
- Спасибо, Мать Мелисенде, - прошептал воин, нежно улыбаясь. Казалось, сам Огм освещает путь для него.
Первое что он увидел, когда в вестибюле появился источник света, были кости. Несчётное количество костей было разбросано по полу, а черепа тупо смотрели в разные стороны. Запах гниения, который Тиверис почувствовал, когда Кельшара вызвала своего грифона, был в сотни раз терпче. Но Тиверис многие годы нёс смерть, так что ни кости, ни запах не напугали его, и он, зажав нос, двинулся к двери в конце вестибюля. Кости крошились в пыль под его ногами, но Тиверис не обращал на это никакого внимания, как и на башенки, сложенные из черепов по бокам от двери в следующую комнату.
Это была ошибка. При приближении к дверям, глазницы одного из черепов загорелись малиновым светом, и каждый череп в ужасной башенке начал дико вопить. В этот же момент Тиверис с размаху ударил мечом костяную башенку, и та разлетелась на мелкие осколки. Тиверис читал, что это было специальной сигнальной защитой, придуманной королём Кетерилом с Островов Муншаез. Эти башенки были лишь малой долей того, что создал ужасный Дворец Черепов короля Кетерила. Если Кельшара умела создавать такие, то она была могущественнее, чем думал Тиверис.
И хуже всего было то, что хозяйка башни теперь знала о том, что в её дом кто-то проник.
Пройдя в дверь, Тиверис оказался в помещении с высоким потолком. Холла была абсолютно пустая, за исключением винтовой лестницы, поднимающейся наверх. Тиверис медленно пошёл к ней, и на полпути услышала странный звук.
Сначала раздался какой-то щелчок, после чего Тиверис ощутил кровь, стекающую по его спине. Развернувшись, воин застыл в изумлении – десятки летучих мышей спускались на него с потолка, издавая ужасные трещащие звуки. Нетопыри не были живыми – в их полусгнивших глазницах мерцал малиновый свет, подобно тому, что источал череп-наблюдатель.
Стая немёртвых нетопырей налетели на воина, обнажая свои клыки. С омерзение Тиверис отмахивался от мерзких существ, однако одно из них добралось до предплечья Тивериса и вонзило в него свои кривые клыки. Вскрикнув, мужчина оторвал от себя тварь и с размаха бросил её об стену.
С яростным криком Тиверис размахивал своим мечом, круша немёртвых летучих мышей в костяную пыль. Кровь из десяток маленьких укусов и царапин струилась по телу воина, а костяная пыль мешала ему дышать, но меч продолжал вертеться всё так же энергично.
Наконец, комната была зачищена от мерзких существ, за исключением одной твари, которая барахталась на полу. Она превратилась в кучу осколков, когда Тиверис яростно наступил на неё.
Закончив со всеми делами, Тивериса бросился к лестнице. Его разрывало желание кричать и ругаться, но в этом не было необходимости – Кельшара уже нала о его присутствии. Быстро поднявшись наверх, Тиверис оказался в коридоре, заканчивающимся деревянной дверью.
Вдоль всего коридора стояли древние саркофаги. Лица, высеченные на них, были, судя по всему, прямой копией лиц людей, покоящихся в саркофагах. Их изумрудные глаза угрожающе смотрели на гостя, а издевательские улыбки казались отражение сущности хозяйки. Ухмыльнувшись, Тиверис медленно пошёл вперед.
Как только Тиверис прошёл первые две пары саркофагов, он услышал какой-то щелчок и понял, что механизм сработал.
К чести Тивериса, он не потерял самообладания и успел пригнуться, когда лезвия, появившиеся из ртов стоящих друг напротив друга саркофагов, с лязгом сомкнулись. Побежав вперёд, Тиверис продолжал уврачеваться от лезвий, и даже смогу прыгнуть, когда лезвия из предпоследней пары саркофагов выскочили не из ртов, а из скрытых отверстий в области коленей. Болезненно упав на каменный пол, Тиверис со страхом ждал, когда лезвия из последней пары саркофагов проткнут его. Но воин услышал только скрежетание железа о камень. Видимо, ловушка застряла.
Лёжа на полу и смотря на саркофаги и острые лезвия, которые торчали из ухмыляющихся улыбок, Тиверис благодарил Огма за то, что последняя ловушка не сработала. Решив не испытывать судьбу, Тиверис тут же откатился из зоны поражение несработавшей ловушки. Он размышлял о том, что сделала бы Кельшара с его мёртвым телом, если бы одно из этих острых лезвий всё-таки проткнуло бы его.
Отогнав эти мысли. Воин встал и прошёл сквозь деревянные двери.
- Знаешь, я думала, что ты умрёшь.
Кельшара стояла в центре комнаты, освещённая лунным светом, льющимся сквозь окна. На её лице застыла торжествующая улыбка.
- Когда я разорвала карту судьбы, твоё сердце должно было остановиться. По крайней мере, это работало со всеми остальными.
- Твоё волшебство меня не берёт, - яростно ответил Тиверис, - Я тут, чтобы забрать Слезу Эверарда.
Несмотря на внешнее спокойствие женщины, её взгляд скользнул к мечу и выразил некую тревогу.
- Что ж, я так и думала. Тоз! Принеси мне Слезу.
Через мгновение кобольд выбежал из тени и подал своей хозяйке костяную коробочку.
- Ты медлишь, как и всегда, - сказала женщина. Забрав маленькую коробочку, она направила палец в сторону кобольда и испустила тонкую красную молнию, которая отбросила мелкое существо к стене. Кобольд со стоном повалился на пол. Его глаза буквально источали боль.
Некромант достала их коробочки драгоценный камень и сжала его.
- Слеза Эверарда. Знаешь, воин, сегодня ты умрёшь, а я буду жить вечно.
Тиверис не стал ждать и бросился на колдунью.
Крикнув от ужаса, Кельшара даже не попыталась уклониться от удара. Она направила руку к сердцу Тивериса, и воин почувствовал, как оно сжалось под давлением невидимой руки.
Упав на колени, он судорожно закашлял и увидел, как искры вылетают из его тела и вливаются в тело смеющейся колдуньи. Бледные щёки Кельшары в момент стали румяными, а бледно-розовые губы наполнились чувственным красным цветом. Судя по всему, Кельшара выкачивала жизненную силу Тивериса и забирала её себе.