Петра открыла один из тубусов и вытащила несколько плотно скрученных листов пергамента. Когда она разложила их на поверхности стола, собравшиеся повставали, пытаясь получше рассмотреть, из-за чего гномы залезли к Сильверу, чтобы видеть поверх голов людей. Дворфы же просто пробились сквозь людскую массу к краю стола. Когда начались ахи и охи, Варни прекратил разливать пиво и вскарабкался на барную стойку, чтобы тоже увидеть картины.
Каждый дюйм ткани заполняли рисунки дюжин и дюжин зелёных драконов. В полёте; вставшие на задние лапы, чтобы видеть поверх деревьев; свернувшиеся вокруг кладки с яйцами, с мордами на скрещенных когтях – будто коты, задремавшие на солнце.
- Вот, смотрите, - показала Петра на голову зелёного дракона с глубоко посаженными глазами под рядом роговых наростов и полостью развёрнутым гребнем. – Абсолютно обычные глаза, ни капли косоглазия.
- Ну, - наконец выдал Сильвер, - видимо, я немного перепутал драконов. Это белые косые.
- Нет, - возразила Петра, доставая ещё один цилиндр и разворачивая содержимое. – У белых красивейшие глаза. Гораздо больше оттенков, чем у других драконов, возможно из-за белой чешуи. Я видела белых с голубыми глазами, с зелёными и с самыми чудесными градациями янтарного. Последний был очень старым, его чешуйки приобрели приятный кремовый цвет, с лёгкой синевой на животе. Он рассказал, что глаза янтарные у всех его братьев, но ни у одной из его сестёр – у тех, в основном, лавандовые или фиолетовые.
- Ты общалась с драконами? – спросил Никс, в чьём голосе одновременно присутствовали и любопытство, и недоверие. – Даже с белыми?
- С теми, кто повежливей, - пожала Петра плечами. – Если я рисую большой портрет, это может занять часы, и они могут заскучать, позируя. Думаю, поэтому мне больше нравится рисовать наброски, как вот эти с зелёными. Тогда я просто быстро рисую, пока они занимаются своими делами. Кажется, так я меньше мешаю им. Драконы очень чувствительны к таким вещам.
- И сколько же видов драконов ты запечатлела? – с вызовом поинтересовался Никс. – Мне доводилось ловить больше трёх – могу показать укусы на ноге от синего, на руке от зелёного, а ещё от красного в...
- Не перед дамами! – взвизгнула Фроэдегра, дочь кузнеца, прекрасно знавшая, куда детёныш красного дракона укусил добытчика рептилий и желавшая никогда больше не видеть это место.
- Спасибо, но мне не нужно ничего показывать, - покачала головой Петра. – Я могу отличить укус одного дракона от другого. Я рисовала медных драконов в Высоких Топях; красных драконов в пламени вулканов; золотых драконов, читающих свитки в своих лабиринтах; белых, скользящих среди снегов и льдов; бронзовых, верхом на которых волшебники вступали в битву; голубых, что зарываются в горячие пески пустыни; рисовала и чёрных, в их полете над солевыми болотами, где поверхность – не вода и не земля, а всё сразу. Я прошла все Королевства от края до края, только чтобы рисовать драконов.
Перечисляя, Петра доставала из сумки свиток за свитком. Драконы ползли, шли, плыли, летели, зарывались в землю, бежали, потягивались, дрались и спали на десятках рисунков, разложенных по всем столам заведения. Больше драконов и больше цветов, чем кто-либо когда-либо видел. Сильвер и Никс молчали.
Но Баджер Бэйтс был вынужден что-то сказать, зная, что если он выразит своё восхищение, как остальные, ему придётся расстаться с чешуйкой Малаэрагота. А Бэйтс никогда не сдавался без боя.
- Здесь нет сапфирового, - указал он, оглядывая разбросанные изображения. – Я видел то, чего не видела ты – Малаэрагота в ярости! Я видел его тогда, когда он растерзал обидчиков своего мага, и с тех пор никто его не встречал.
- Малаэрагот! Этого дракона рисовать опасно, - нахмурилась Петра, услышав имя. – Мне это удалось лишь раз, когда он пробирался по своим студёным пещерам, но он увидел моё творение в магическом зеркале, и отправил слугу выкрасть его.
- Легко сказать, тяжело доказать, - возликовал Бэйтс. – Я тебе не верю. Старый дракон пропал сотню лет назад. Многие здесь знают, что я последний, кто видел его живым.
В ответ на насмешки Бэйтса Петра покачала светловолосой головой и начала собирать картины, плотно сворачивая и складывая в защитные футляры.
- Малаэрагот служил Увалхуру из Сембии, много лет назад, - продолжал Бэйтс, - а я копал фонтан в саду, когда воры пробрались внутрь и убили хозяина. И я могу доказать, что был там в тот день – вот его чешуя! - объявил дворф, с грохотом поставив железную коробку на стол и открыв крышку.