- Так, здесь, значит, закончили, - сказал он, указав на тела. – Скиньте их в ущелье или ещё куда, чтобы не нашли, и нашу телегу туда же. Потом загружаемся в их повозки и выдвигаемся. До деревни ещё несколько дней пути.
Бурлмарр сидел на стуле, сгорбившись над крутящимся точильным камнем. Он прижал к инструменту необработанный кусок кварца, чтобы очистить и придать простую форму, на которой один из учеников постарше практиковал показанные мастером Тинтагастом методы огранки. Затем ненадолго приостановился, давая Амбритинну, другому ученику, яростно давящему на педаль, крутившую диск, перевести дыхание и плеснуть на колесо воды. Через окна в дальней стене парень видел залитых ярким солнцем прохожих. Думать о работе было непросто.
«Уже скоро, в любой день караван вернётся из Леилона. Будет ли всё готово к празднованию?»
- Я знаю, что я точно буду готов, - ответил Бурлмарр, приглядывая за стачиваемым куском кварца. – Я только надеюсь, что снова не заболею.
- Готов к чему? – спросил Амбритинн между вдохами.
- Ты же спросил, буду ли я готов к празднеству, которые старейшины готовят к возвращению торговцев.
- Я не спрашивал.
- Нет, спросил, я же слышал… - Бурлмарр, подняв взгляд, увидел нахмуренное лицо друга и изгиб его рта, который ясно давал понять, что Амбритинн не имеет ни малейшего понятия, о чём тот говорит. – А, неважно.
«Я собираюсь попросить Лиссу выйти за меня замуж. Я уже говорил с её отцом, и он согласился помочь построить нам дом, если я окончу своё обучение до следующего Гринграса».
- До Гринграсса? – Бурлмарр не мог скрыть недоверия в голосе. – Тебе не кажется, что это слишком рано, учитывая, что мы только начали наши занятия с мастером Тинтагастом прошлым летом? И потом, я думал тебе нравится Мари Блимталун?
- Да о чём ты говоришь?
- Ха-ха. Хорошая шутка, заставить меня подумать, что я слышу голоса только в голове. Не беспокойся, Мари я не расскажу.
- Не расскажешь что?
- Что тебе нравится Лисса Боавартар.
- Не нравится она мне, кто тебе сказал?
- Ты, только что.
- Я такого не говорил.
- Смешно было только в первый раз, Амбритинн, но шуточка устарела, - Бурлмарр выпрямился и потёр висок свободной рукой. – Голова начинает болеть, а я хочу успеть закончить с этим куском до ухода домой, так что работаем дальше.
- Хорошо, - помощник нахмурился, но снова занялся педалью.
«Халброндель, твоя коза опять добралась до моей капусты! С меня достаточно этой скотины. Я уже готова отвести её к мяснику, в качестве компенсации за ущерб!»
Голова юноши будто взорвалась, и комната завертелась, как детская юла. Скорчившись, он повалился на пол.
- Бурлмарр? Мастер Тинтагаст, Бурлмарру плохо!
Голос вроде бы принадлежал Амбритинну, но звучал издалека, удаляясь всё дальше. Боль внутри черепа не ослабевала, и Бурлмарр потерял сознание.
Очнувшись, он обнаружил, что лежит на койке, а рядом сидит жена Тинтагаста. Сам мастер выглядывал из-за её плеча, остальные ученики столпились у него за спиной.
- Не вставай, - предупредила хозяйка, мягко укладывая юношу обратно, когда тот попытался встать. – Ты упал и сильно ударился. К счастью, твоя голова не уступает в твёрдости полу.
Со стороны собравшихся донеслось несколько смешков.
- Так, все возвращаемся в мастерскую, - потребовал мастер Тинтагаст. – Похоже, юный Бурлмарр будет жить. А ты, - тут он повернулся к пострадавшему, - почему бы тебе не пойти домой на сегодня?
Он тепло улыбнулся и кивнул, прежде чем вернуться к ученикам.
Убедив миссис Тинтагаст, что может стоять на ногах дольше нескольких секунд, Бурлмарр отправился домой. Он шёл медленно, останавливаясь посидеть, если чувствовал, что не хватает дыхания или кружится голова. Это давало ему время поразмыслить над произошедшим.
Приступы начались почти месяц назад, повторяясь всё чаще по мере того, как приближался сороковой день рождения. На мгновение он задумался, а не было ли это какое-то семейное проклятие или болезнь, но все родственники, о которых он вспоминал, прожили долгую и здоровую жизнь. На всякий случай он всё же решил спросить у матери.
Подходя к дому, Бурлмарр внезапно осознал, что он никогда не чувствовал себя плохо днём. Только ночью, после особенно отчётливых снов. Снов о драконе. О том, что он был драконом.
Паларандаск парил над деревенским лугом в своей полуматериальной, невидимой форме, сохранявшей его живым и активным в годы, которые даже драконы считают глубокими сумерками жизни. Частично это было результатом многочисленных экспериментов, которым он подвергался в заточении у нетерилского мага Милеиригата. Но даже столь могущественная магия начала давать сбои, и ему до сих пор не удалось воспроизвести комбинации чар, изменивших его – несмотря на его обширные познания в магической области и множество книг, которые он забрал с собой, когда Нетерильская Империя пала. Ему удавалось предпринимать некоторые временные меры, хотя по большей части они срабатывали лишь раз. Парочка даже обладала неожиданными побочными эффектами. Прекрасно зная, что любой день может оказаться последним, он продолжал добросовестно исполнять обязанности стража гномов Иеритимбула.
Караван торговцев только что прибыл, и жители собрались вокруг, помогая разгрузить провизию из Леилона. Дракон был рад тому, что все добрались в целости и сохранности, хотя и жалел, что не смог сопроводить их до дома. К сожалению, неких дворфов-агрессоров из Форджбара понадобилось убедить в том, что их намерения, касающиеся Иеритимбула и его шахт, являются не совсем приемлемыми. Дворфам понадобятся месяцы, чтобы оправиться и найти новый путь на поверхность.
К моменту его возвращения к обозу торговцам оставался лишь день пути. Поэтому Паларандаск вернулся полетать среди своих любимых детей, подслушивая их планы, их мечты, их споры. Мысли о том, что он играл значимую роль в их жизнях делали все жертвы осмысленными. Может быть, защита маленькой деревеньки и не являлась таким уж славным деянием, как защита Невервинтера в былые дни, но та близость, что он делил с гномами Иеритимбула, была более восполняющей. Дракон знал их имена, видел, как они взрослеют, оплакивал вместе с ними их потери и праздновал успехи.
Как раз праздниками и пирами он наслаждался больше всего. В такое время обычно молчаливые гномы открывались, показывая свой интерес к жизни, и Паларандаск купался в этой энергии, точно ящерица на камне в лучах полуденного солнца. По этой причине он так ждал празднество, запланированное на следующую ночь. Он подслушал планы старейшин. Это будет простой праздник, такой же как все остальные, которыми гномы отмечали возвращение последнего каравана, прежде чем снега завалят перевалы, но дракон все равно будет им наслаждаться. Там будет на что посмотреть.
Бурлмарр сидел на границе луга, наблюдая за танцорами, кружащимися вокруг потрескивающего костра в центре площадки для празднеств. Он чувствовал себя опьяневшим и возбуждённым, хотя и не попробовал ни капли эля, предоставленного мастером Бриммлохом для праздничного стола. Скорее всего просто болезнь. Он надеялся, что выдержит до конца вечеринки – весь прошлый день приступов не было – но видимо зря. Он опустил голову в ладони, в висках стучало. Похоже, пришло время идти домой.
Он поднялся, но внезапно увидел сразу всё поле сверху, как будто став птицей, летящей по ночному небу. Резка смена перспективы ошеломила юношу, и он повалился вперёд, успев сделать несколько шагов, прежде чем окончательно потерял равновесие и растянулся на земле.
Бурлмарр плотно зажмурился. Он всё ещё видел поляну сверху, но без картинки, передаваемой ему собственными глазами, головокружение быстро прошло. Однако парень остался сидеть, прикованный к месту неопределённостью и страхом.
Что с ним происходило? Он будто смотрел чьими-то чужими глазами.
У себя в голове он видел, как эти глаза скользят по лугу, иногда останавливаясь на танцующей парочке или на оживлённой беседе, слов которой Бурлмарр не слышал. Этот небесный взгляд всё ближе и ближе смещался к юному гному, съёжившемуся на траве и закрывающему голову руками. Бурлмарр потянулся почесаться и увидел, что мысленный гном сделал то же самое.
Юноша охнул. Эти глаза смотрели прямо на него. Он наблюдал сам за собой!
Повинуясь неожиданному импульсу, гном неуверенно поднялся на ноги и вытянул вверх руку. Он ничего не ощутил, но движение руки замедлилось на самом пике, как будто воздух в том месте сгустился. Волна слабости накатила на него, а ещё ему показалось, будто кто-то коротко проурчал. Дрожа, Бурлмарр сел обратно.