- Да, я тоже это заметил, - согласился Флорин. - Может быть, что-то или кто-то управляет им? - Он несколько мгновений вглядывался в туман, а потом добавил: - Я хорошо понимал его речь, старые стили, рифмы и все такое, кроме одного слова. Что значит "таэс"?
Мерит повернул голову достаточно далеко, чтобы рейнджер мог видеть, как он нахмурился:
-Точный перевод затруднителен, но... "молодой незнакомец-эльф?" Это нейтральное слово, но настороженное, сочетающее в себе "я тебя не знаю" и что-то вроде "между нами пока нет вражды". Однако Почитаемый сказал нечто гораздо более интересное, чем одно старое, малоупотребительное слово. Он говорил о своем долге охранять Плетение Ралава. Ралав - это имя эльфа, а не место, но под "Плетением", скажу я вам честно, он подразумевал миф.
- Значит, бэлнорн был мифальным стражем, - пробормотала Джессайл. - И удивился, обнаружив себя вдали от своего мифала. Поэтому он не сделал и не испытал ничего необычного, чтобы привести себя сюда. - Она уставилась в бесконечные туманы. - Интересно, может, кто-то другой доставил его сюда и попытался настроить против нас?
- Ларлок, похоже, ты размышляешь, - сказал Флорин.
Джессайл развела руками: - Разве это не кажется более чем просто возможным? Но его хозяином может быть тысяча тысяч других существ, или цепь старых заклинаний, или совсем другие причины, я согласна. Чтобы быть уверенным, нам нужно посмотреть, все ли личи носят какой-нибудь знак Ларлока или заявляют о своей верности ему. Если появятся другие бэлнорны - или кто-нибудь или что-нибудь еще, - мы должны попытаться узнать по знакам или по речи, не внушает ли им кто-нибудь.
Мерит кивнула: - Бэлнорны обычно так себя не ведут, это точно.
Флорин неожиданно усмехнулся: - О? Ты встречал многих?
Темнокожий красивый лунный эльф не улыбнулся в ответ: - Не спрашивай меня. Пожалуйста.
- Я бы многое отдала, чтобы узнать, почему мои заклинания превращаются в безобидное пламя, - пробормотала Джессайл, - но всевозможные существа, похоже, могут свободно перемещаться сюда - по крайней мере, одно существо способно пронзить лича, и по крайней мере одно может магически или ментально управлять бэлнорном. - Она перевела взгляд с Мерита на Флорина и обратно и добавила: - И избавьте меня от умных комментариев о том, что каждый смертный желает знать причины и следствия своей жизни, но только боги прокляты, чтобы понимать такие вещи.
Два других рыцаря послушно промолчали, обменявшись подмигиванием.
На это Джессайл закатила глаза и заметила: - Как я уже начала говорить, это всего лишь вопрос времени, когда один из этих внезапно прибывших сумеет убить или ранить кого-то из нас - и если мы все будем стоять настороже с оружием наготове, то в конце концов слишком устанем, чтобы защищаться, и...
- У тебя даже сейчас мрачное настроение, любовь моя, - сказал Мерит, поглаживая ее по щеке так, как, он знал, ей нравится. - Постой спокойно, пока мы с Флорином немного подумаем. Наш разум работает медленнее, чем твой, ми...
Неподалеку от них клубившийся туман окрасился в золотистый цвет, теплое мерцание превратилось в свет костра. Рыцари заглянули, словно через окно, в густо клубящийся туман, который на мгновение показался им похожим на падающие снега Сумеречной долины глубокой зимой, в освещенный камином кабинет. Там эльф с кожей, похожей на серебристый металл, в странном вздернутом табарде сидел на парящем в воздухе диване и сосредоточенно изучал переплетенный в драконью кожу фолиант.
Джессайл с интересом наклонила голову вперед, пытаясь разглядеть то, что было написано на этих страницах. Эльф, казалось, почувствовал, что за ним наблюдают, и поднял голову, чтобы взглянуть на нее - или мимо нее, не совсем ее видя, - розово-красными, острыми от гнева глазами.
Он взмахнул длиннопалой рукой, сплетая замысловатое заклинание, которого никто из рыцарей не узнал. Они поспешно разбежались, по давней привычке, только для того, чтобы увидеть, как то, что это было, вспыхивает золотым пламенем... и превращается в пульсирующее серебряное пламя, которое мгновенно угасает на расстоянии вытянутой руки от породившей его руки.
Эльф вскочил с места - гнев перешел в настоящую тревогу от того, во что превратилось его заклинание, - и отшвырнул книгу заклинаний. У заклинания выросли плавники или шипы, похожие на острые лезвия мечей, и оно полетело прочь, проносясь по крутой дуге, как ласточка, чтобы исчезнуть из виду за краями окна в тумане.
Эльф-маг выхватил посох, от которого исходило сильное потрескивание. С обоих концов посоха выросли лезвия, сверкающие лунными рунами. Он взмахнул им, беззвучно крича что-то приключенцам, которых он не мог видеть.