Валмаксиан заметил, что не дышит. Он чувствовал себя очень странно, ощущая замешательство, злость, стыд – причем все это одновременно. Тряхнув головой, он спросил:
– Вы знаете, кто я?
– Меня не интересует, кто вы, – ответила эльфийка. – Я люблю своего дедушку.
Валмаксиан набрал воздух, чтобы возразить ей, и Часианна склонила голову набок, а ее глаза расширились в ожидании – было видно, что она готова к любому ответу.
– Вы можете вернуться, – тихо произнесла она с надеждой в голосе. – Еще не поздно.
Валмаксиан закрыл рот, и Часианна улыбнулась. Он обнаружил, что его губы тоже растянулись в улыбке, и, оглянувшись, посмотрел на дверь в спальню Келаэрида. Не говоря ни слова, он развернулся и пошел к двери.
– Скажите ему хоть что-нибудь, – попросила девушка. – Просто скажите то, что его успокоит. Даже если вы так не думаете.
Валмаксиан вошел в комнату и приблизился к кровати. Впервые с того момента, как он вошел в мастерскую своего наставника в тот знаменательный день, маг знал, чего хочет и как этого добиться.
– Келаэрид, – позвал он.
Старый эльф поднял на него глаза, и они показались Валмаксиану еще более тусклыми, чем несколько минут назад.
– Келаэрид, вы были правы, – произнес Валмаксиан. – Я хотел большего, чем должен был хотеть. Я желал жизни, которую не хотел заслуживать. Я должен был остаться с вами, должен был потратить десятилетия, если вы думали, что это необходимо. Я не должен был красть свиток и вызывать демона.
Келаэрид открыл рот, но ничего не сказал.
– Отправляйтесь в свой последний путь, учитель. – Валмаксиан услышал, как Часианна вошла в комнату и встала позади него. – Отправляйтесь, зная, что я исправлю свою ошибку.
Уголок пересохшего рта Келаэрида приподнялся в улыбке, и жизнь покинула старого эльфа.
Валмаксиан вздохнул, удовлетворенный тем, что и Келаэрид, и Часианна не только услышали, но и поверили в его неискренние, лживые слова. Келаэрид умер, и остался только один истинный мастер.
78й Год Турмалина (-6962 ЛД)
На мраморном полу круга для заклинаний Валмаксиан выложил плавную дугу из дварфийского мифрила. Вдоль дуги были расположены пять кругов, расстояние между которыми составляло ровно четыре метра и шестьдесят пять сантиметров. Из центра первого и пятого кругов выходили лучи, которые пересекались в точке, находящейся точно в пятидесяти семи метрах и восьмидесяти девяти сантиметрах от самого дальнего круга, расположенного в центре дуги. В каждом из кругов стояло по одному недорогому глиняному голему. Валмаксиан приказал этим гуманоидоподобным существам стоять спокойно, и поскольку они не обладали собственным разумом, то совершенно четко выполняли приказ своего хозяина.
Маг обозревал место действия с вершины одного из столбов, на котором была построена небольшая платформа без перил. Узкая лестница из эльфийской стали спиралью спускалась вокруг столба на триста метров вниз, до белого мраморного пола. Валмаксиану приходилось использовать сложную систему линз в золотых рамах, чтобы иметь возможность видеть происходящее на полу, и чтобы видели его.
Внизу показался ученик Мереллин с посохом в руках. Он двигался поспешно, но осторожно, взглянув только раз на Валмаксиана, который коротко кивнул ему.
Валмаксиан почувствовал запах духов и услышал шаги на верхних ступенях. Он улыбнулся – что делал всегда, когда видел Часианну. За последние два года после смерти ее дедушки они стали практически неразлучны. Он повернулся к ней, улыбаясь, и ее прекрасное лицо озарилось улыбкой в ответ. Часианна встала на платформу рядом с ним, коснувшись его локтя. Она боялась высоты и чувствовала себя неуютно из-за отсутствия перил, хотя и носила на своем пальце кольцо «Падение перышка», которое он дал ей несколько месяцев назад. Валмаксиан находил эту ее робость, как и все прочее в ней, очаровательной.
– Посох? – поинтересовалась она.
Валмаксиан кивнул и посмотрел на Мереллина, который стоял в вершине конуса.
– Мне закрыть глаза? – спросила Часианна.
Валмаксиан хохотнул:
– Нет, нет. В этот раз никаких молний. Всего лишь заряд волшебных стрел… я надеюсь.
– Надеешься?
Валмаксиан кивнул стоявшему внизу ученику. Мереллин повернулся к големам и выставил перед собой посох, сжимая его в обеих руках. Вздохнув, он произнес одно-единственное командное слово. Зазубренные стрелы голубовато-белого света вылетели из одного конца посоха и ударили в трех центральных големов. Первый снаряд разорвался в груди второго голема, второй попал в среднего голема, а третья стрела угодила в торс четвертого голема. Существа дернулись назад, но остались стоять на ногах.