Ты узнаешь момент… Ты узнаешь момент…
Голос Амберли пришёл к Шемсену из глубин его существа и с юго-запада, на ветре, усмирявшем покорную волшебству погоду. Пока другие, твари и сахуагины, пребывали в растерянности, Шемсен достал раковину, приложил её к губам и подул.
Глаза злобной армии сосредоточились на Шемсене. Силы неожиданно оставили его. Он надеялся на чудо более благоприятного толка, но маленти привыкли к разочарованиям. Он поймал ритм – вода, протекающая по жабрам, воздух, вдуваемый в раковину, – не оставлявший место для сознания. Вырвались на свободу его воспоминания о Сокровищнице Амберли. Истекая из раковины, они причудливо смешивались с командами принца Лакховаса.
“Подчиняйтесь мне!” вновь прокатился по морю магический голос.
Возвращайся ко мне… за наградой…
Картины богатства, власти и добычи танцевали среди разношёрстного сонма существ, лаская их распалённые мысли. Море потрескивало собственными молниями, пока жадность сражалась с подчинением. Ещё миг, и всё поглотило бы безумие, но течение сменилось, и, с юго-западным ветром, подталкивающим его, покатилось к Уотердипу единой, стеноподобной волной.
Не требовалось уже ничего выбирать. Адские твари и их жалкий эскорт сахуагинов оседлали приливную волну, а Шемсен выкладывался в раковину Амберли. Быстрее, чем могла бы плыть любая рыба, они вкатились в канал, прихватив последние из входивших в гавань сахуагинских плотов. Волна поднялась выше – слишком высоко – и изогнулась.
“Уничтожайте врагов!” билась в ней команда мага.
Возвращайся ко мне… за наградой…
Работа Шемсена ещё не была исполнена. Когда волна поравнялась с Глубоководным островом, он дул, пока не отхаркался кровью. С последними силами Шемсен ушёл в глубину, сквозь волну, воздух и воду гавани, прямиком в Сокровищницу Амберли.
Шок от холода вырвал раковину из рук маленти. От онемевших ладоней отхлынула кровь. Монстры – не все, и лишь немногие из сахуагинов – последовали за ним. Достаточно, успел подумать он, чтобы обеспечить не слишком разрушительную для Уотердипа победу.
Возвращайся ко мне…
Амберли приветствовала Шемсена картинами невероятного богатства и Её слуг, тянущихся к глубоководным тварям и разрывающим их на куски. Он ушёл в сторону от бойни. К нему плыла женщина. Хотя зрение его угасало, Шемсен узнал её моментально.
Возвращайся за своей наградой…
Она мягко взяла на руки слабеющее тело Шемсена. Сердце его остановилось. Осталась только темнота, и в конце всего, мир для одинокого маленти.
ПЛАМЯ ЕСТЬ ПЛАМЯ
Элейн Каннингем
30 Чеса, Год Перчатки
Что ты делал, когда напали морские дьяволы, дедушка?
О, как я предвкушал этот вопрос! Я слышал его, торопясь навстречу битве. Слова для меня были столь же реальны, как и вонь дыма, клубившегося над Западными Воротами, они звенели в моих мыслях, словно грохот деревянных перекладин, подающих под магическим огнём. И неважно, что этот вопрос прозвучит лишь через много, много лет. Ученик мага быстро узнаёт, что все вещи сначала надо вообразить в уме.
И на бегу я представлял себе. Разве не будет лицо мальчика полным ожидания, а глаза горящими гордостью того, кто ведёт свой род от героя? И неужели не умолкнут струны бардов, а сами они не соберутся вокруг, надеясь вновь услышать рассказ великого мага – то есть меня – сражавшегося бок о бок с Хелбеном Арунсуном?
Конечно, об этом вспомнят. Более того, именно этот вопрос сорвется с губ слушателей: что делал Хелбен Арунсун во время сражения? Как много монстров пали пред мощью Чёрного Посоха? Какие заклинания использовались?
Должен признать, я и сам мечтаю узнать финал этого повествования.
“Наверху, Сидон”.
В голосе моего спутника промелькнули нотки паники, подняв его до тонкости, подобающей эльфийским девам и маленьким скулящим собачонкам. Не замедляя бега, я проследил за указующим перстом Хьюмонта.
Вся угроза заключалась в женщине, показавшейся в верхнем окне здания вдоль нашего пути. Она готовилась опорожнить в переулок ночной горшок – мелкая городская опасность, из тех, что подстерегают даже в грозный час. Хьюмонт, мягко говоря, был нервным человеком. Сейчас он находился явно не в форме, но всё же мы учились вместе, так что я ухватил его за руку и рванул в сторону. Он кувыркнулся через сваленные друг на друга деревянные ящики, и пусть его приземление было жёстким, по крайней мере, это спасло его от выплеснутых нечистот.