Я не побегу. Хьюмонт, человек, которого я оценивал так презрительно – и ошибочно – стоял и сражался, оставшись безо всякой магии. Сорвав колечко с пальца, я швырнул его в морского дьявола.
Круг зелёного пламени вспыхнул из кольца, окружив существо, потусторонним сиянием поблёскивая на его чешуйках. С того мига и до самой смерти, я всегда буду представлять себе тварей Бездны купающимися в зелёном свете. Морской дьявол издал испуганный, свистящий вопль и упал, отчаянно перекатываясь и пытаясь сбить с себя магический огонь.
Я огляделся вокруг в поисках оружия, которым можно было бы довершить дело. На крыше был очаг, а рядом с ним несколько железных вертелов для поджаривания мяса. Они подойдут.
Никогда я не нападал на живое существо оружием из стали или железа. Пусть эта история тоже останется нерассказанной, но к третьему вертелу задача стала казаться полегче. С четвёртым я уже почти лихорадочно торопился убить. Сахуагин всё ещё был жив, а вот зелёный огонь слабел.
Неожиданно пол под моими ногами дрогнул, глухой рёв стал громче. Крыша начала терять устойчивость, я инстинктивно отпрыгнул...
Прямо в руки сахуагина.
Морской дьявол снова перекатился, сначала я оказался наверху, потом меня придавило его весом, но ни на миг он не отпускал меня. Как бы отчаянно не пытался сахуагин избавиться от огня, он явно намеревался поступить со мной так же, как с Хьюмонтом.
Но хоть он и был быстр, рассыпающееся строение его опередило. Крыша подалась и упала, провалилась на этаж глубоко под ней. Я ощутил неожиданный порыв жара, ошеломляющее чувство падения… и резкий рывок, когда мы остановились.
Две руки морского дьявола сжимали меня, но две других ухватились за край появившейся дыры. Могучие мускулы сахуагина напряглись – ещё немного, и он вырвет нас обоих из пасти пожара.
Всё было кончено. У меня не осталось заклинаний. Из волшебника я превратился в пищу.
Мои руки бессильно опустились по бокам, и одна коснулась металла. Это оказался серповидный клинок, разорвавший Хьюмонта.
Я схватил, и он не казался в моих ладонях таким чуждым, как я ожидал. Сахуагин увидел клинок слишком быстро. Я подумал ещё, что заметил в чёрных глазах нечто вроде уважения, когда, изогнувшись в его хватке, со всех сил ударил по ладоням, державшимся за край. Больше у меня не было огненных заклинаний, но это уже не имело значения.
“Пламя есть пламя”, выкрикнул я, и мы вместе понеслись навстречу дожидавшимся огненным языкам.
Каким-то образом я выжил и в падении и в пламени. Невыносимая боль в дни и месяцы, последовавшие за этим – ещё одна вещь, о которой никогда не узнают мои восхищённые потомки. Человек Сидон выжил, но великий волшебник, которым я намеревался стать, сгорел. Даже моя страсть к магии ушла.
Нет, не совсем так. Не ушла, но стала иной, мягче. Исцеляющее зелье раздуло крошечную искру жизни в моём теле и частично вернуло подвижность в обгорелые ладони. Хелбен Арунсун часто навещал меня в эти дни, и из тихих бесед я узнал больше правды о великом архимаге, чем лицезрел на пылающих укреплениях Западных Ворот. С его одобрения теперь я работаю над созданием зелий и снадобий – чар, предназначенных для исправления того, что магией разрушено. Пока есть маги, всегда будут нужны такие, как я. Пламя есть пламя, оно сжигает всё, к чему прикасается.
Дедушка, пожалуйста, расскажи – что ты делал, когда напали морские дьяволы?
Возможно, когда-нибудь у меня будут дети, и их дети попросят меня поведать им историю. Их глаза будут сиять в ожидании героических деяний и чудес волшебства.
Они будут детьми этой земли, рождёнными от крови и магии, и такие истории принадлежат им по праву.
Но, о госпожа моя, Мистра, я не знаю, что мне ответить им.
ПОСЛАННИК В СЭРОС
Питер Арчер
10-ый день месяца Тарсах, Год Перчатки
Золотые колонны солнечного света пронизывали голубовато-зелёную воду, поблёскивая и колыхаясь. Между и сквозь них взад-вперёд шныряли рыбёшки, чья чешуя сперва вспыхивала, затем погасала. Над чистым песчаным дном скользнул скат-манта, оставляя за собой облачка потревоженного ила. Над красно-жёлтыми кораллами в полуденном солнце лениво нежился морской окунь, пока более мелкие рыбки скрывались в его тени.
Но стоило морским течениям изогнуться и смениться, как окунь зашевелился и неспешно укрылся за кораллом. Большая стая поблёскивающих толстолобиков дрогнула и распалась, когда сквозь завесу воды промчался русал; его синие волосы потоками струились за ним, а хвост метался из стороны в сторону, толкая тело вперёд. Струи крохотных пузырьков вырывались из-под его рук и отрывались от туловища. Он стремглав пронзил водную толщу и исчез из виду. Спустя несколько минут окунь вернулся на прежнее место, и всё стало, как и раньше.
Русал же продолжал движение. В его голове приказы от Нарроса звучали так же чётко и громко, как и в тот момент, когда они достигли его ушей:
- Ты должен добраться до Сэроса, – сказал ему шаман, – и предупредить наш народ об угрозе вторжения сахуагинов. Расскажи об ужасах, что произошли в Глубоководье. Твоё послание должно достичь их – и своевременно. Иначе они прибудут сюда, только чтобы обнаружить море мёртвых.
- Но Наррос, как же я смогу добраться дотуда вовремя? Сэрос в сотнях километров дальше вглубь материка, и мы отрезаны от нашего племени там. Даже если я доберусь в нужное время, даже если они согласятся выслушать – направят ли они помощь?
- Они должны, - мрачно обронил шаман. – На этот раз это не мелкая потасовка с морскими дьяволами. Нет, на этот раз это древнее пророчество, что надвигается на нас из морских пучин. Если оно исполнится, весь Фаэрун будет в опасности.
Наррос взял Траксоса за руку и провёл до выхода из залы. За дверью, повинуясь течениям, кружились и колыхались морские водоросли.
- Среди нашего народа долго ходят слухи, что к югу от Глубоководья, среди скал, опоясывающих берега, можно найти протоки, объединяющиеся в подземную реку. Возможно, в одном из таких протоков ты сможешь найти пространственные врата, ведущие к нашим собратьям, в Море Упавших Звёзд. Сделай всё, на что только способен. Мы рассчитываем на тебя.
Траксос скривил рот. Рассчитывают. Траксос всегда был надёжным. Не героем. Не амбициозным. Не особенным. Просто… надёжным.
И вот Наррос отправил его на безнадёжное задание…
Отправившись на юг от Глубоководья, Траксос рыскал среди прибрежных утёсов два дня. Целых два дня он плавал туда-обратно, заглядывая в каждую пещеру, исследуя каждую трещину и надеясь, что очередная окажется той, что приведёт его к подводному пути в Сэрос.
Всё оказалось тщетно.
Русал уже начал думать, что все старые легенды – всего лишь запутанные сказки из далёкого прошлого, в котором, возможно, подобный проход и существовал, но был разрушен каким-нибудь грандиозным катаклизмом, встряхнувшим и сушу, и море.
И вот снова камни под кромкой моря высились перед ним, чёрные и неприступные. Вздымаясь на дыбы, они перерастали в огромный утёс полутора десятков метров высотой. И на середине пути наверх виднелось чёрное пятно.
Ещё одна пещера.
Вздохнув, Траксос поплыл вверх. Вход в пещеру был около трёх метров шириной, а его края были сглажены постоянным натиском приливов. Стены укутывали водоросли, слегка колыхавшиеся в бледном свете, льющемся ото входа, от сияющего наверху солнца. Траксос заплыл внутрь; его тело подстроилось под внезапный холод окружающих вод. В непроглядной черноте прохода он на ощупь пробирался вдоль стен, грубых и неровных. Один или два раза он чувствовал пустоту, словно главный коридор пересекался с путями поменьше, но продолжал свой путь по большому тоннелю.
Проход резко завернул вправо, и Траксос, повернув вместе с ним, наткнулся на холодную поверхность. Камень. Очередной тупик.
Он едва не взвыл от злости и отчаяния, и с силой ударил по стене коридора.
От удара что-то сдвинулось. Перегородившая путь стена, на которой всё ещё лежала его рука, подалась назад, а вода хлынула вперёд, в узкий лаз. У русала едва хватило времени чтобы укрыть голову руками и съёжиться так сильно, как он только мог, прежде чем поток утянул его вслед за собой.
Вода со всевозрастающей скоростью толкала его вперёд. Посланник чувствовал мощь движения вокруг него, но никак не мог контролировать своё собственное. На уровне инстинкта он почувствовал, что лаз стал немного шире. Вода несла его всё быстрее и жёстче, несколько раз приложив о стены. Ощутив вкус крови, он уже знал, что она принадлежит ему же. Пару раз он даже стукнулся головой. Ему казалось, что он потерял сознание, но он не мог ответить точно. Когда же русал открыл глаза, окружение оставалось в точности тем же – всё то же шумное движение воды, всё те же размытые стены по сторонам.