Джандер почувствовал внезапное смущение.
- Я не хотел оскорблять вас, - извинился он. - Но до прошлой ночи я явно перестал надеяться на чудо.
Джандер рассказал о встрече с Элдат, но умолчал о том, что он такое. Он сказал, что был «поглощен великим злом», что «должен оставаться в круге в качестве символа своего раскаяния». Он ожидал увидеть на лице Эндриса недоверие или даже гнев. Вместо этого брат внимательно слушал. Наконец он заговорил.
- О подобном порой слыхали, - сказал он тихо. - Похоже, у Сильваноса и Элдат есть для тебя работа.
- Но... я не могу выйти из рощи, - сказал Джандер. - Как же мне зарабатывать на жизнь?
- Если уж боги настолько взяли тебя под крыло, они выразят свои желания достаточно скоро. А пока, - и он улыбнулся, словно полурослик, - ты можешь помочь мне тащить воду.
Джандер рассмеялся и с радостью взялся за ведро. Он проводил Эндриса до круга дубов.
- Спасибо тебе еще раз, что позволил мне остаться здесь, - сказал он.
- Не за что, - весело ответил Эндрис. - Но хорошо увидеть лицо эльфа. Сейчас нас так редко навещают. Мне не терпится еще раз поговорить с тобой, Джандер Санстар.
Джандер мысленно возблагодарил судьбу, что аббатство редко навещают. Без сомнения, его имя быстро разнеслось среди жителей Мистльдэйла, с того случая несколько месяцев назад... Нет. Это было частью прошлого. А это, подумал он, оглядывая мирную рощу - это будущее.
Когда Джандер повернулся, чтобы пойти обратно к роднику, он споткнулся. Он посмотрел вниз и увидел сброшенные рога оленя, промчавшегося через рощу, и несколько веток, упавших со старых деревьев.
И тогда он понял, что это значит.
- Я понимаю, - негромко сказал он тишине, наполнявшей священное место. Джандер благоговейно поднял рога и ветки, сел на валун рядом с родником, вытащил нож и принялся за работу.
Перед рассветом, когда Эндрис опять пришел за водой, Джандер закончил третью статуэтку. Улыбаясь, он вручил ошеломленному молодому брату свои творения.
- Они... они изумительны, - тихонько сказал Эндрис, осматривая два резных деревянных подобия Элдат и сувенир из дубовых листьев и желудей, который Джандер сделал из рогов.
- Если ваш настоятель их благословит, вы сможете продавать их в качестве талисманов, - сказал Джандер. - Вы сможете поднять доходы аббатства.
Эндрис поднял на вампира сияющие глаза.
- Я же говорил тебе, что боги дадут тебе знать, что они от тебя хотят. Спасибо, Джандер. Отец Рэйлен будет очень благодарен. О, я чуть не забыл. У меня тоже кое-что есть для тебя.
Он притащил с собой большой мешок. Теперь он рылся в нем, что-то бормоча себе под нос.
- Ага, вот.
Из мешка появилась коричнево-зеленая мантия с простым веревочным поясом, фрукты и бутылка вина.
- К любому, кто, подобно тебе, одарен милостью богов, в аббатстве очень хорошо относятся, - улыбнулся он.
Джандер заговорил, с усилием выталкивая слова из горла.
- Спасибо... тебе, брат. Спасибо.
Этих слов было недостаточно, но больше ничего не было. Это было все, что мог выговорить удивленный эльф.
Последующие несколько недель все ночи были похожи друг на друга. Вечерами и под утро Джандер беседовал с Эндрисом, а все оставшееся время вырезал статуэтки. Большую часть своей жизни он провел в поисках приключений и сначала боялся, что тишина, покой и неспособность уйти из замкнутого круга станут для него нелегким бременем. Но это было не так. Он долго прожил, дыша, и почти сто лет существовал как нежить. А теперь он просто был, и этого было больше, чем достаточно. В течение долгих часов, пока Джандер в тишине занимался своими статуэтками, он прислушивался к окружающей тишине, думал о делах давно минувших, о людях, давно уже обратившихся в пыль. И радостно думал: «Мне не нужно пить кровь!» И эта мысль дарила ему чувство, которое можно было бы назвать странным изгнанием в рай.
Эндрис тоже помогал провести время. Он был веселым парнем, и, казалось, у него каждый день была наготове для друга новая шутка. От него Джандер узнавал, что происходит день за днем в Аббатстве Дубовой Рощи, которое находилось на небольшом зеленом холме неподалеку. Джандер даже мог разглядеть его каменные стены, когда ветер раздвигал ветви. Но для вампира аббатство было не ближе, чем Эвермит - ибо он не мог ни на шаг приблизиться к нему.
Однажды в сумерках Джандеру пришлось ждать появления Эндриса дольше обычного. Но брат не пришел. Настала ночь, и Джандер начал беспокоиться.
И тогда он услышал звон колокола и увидел, что ночное небо освещено злым оранжевым светом.
Пожар!
Первым порывом Джандера было бежать на помощь. Он остановился уже у самого края рощи. Оставь он рощу, он никогда не сможет вернуться. Он заколебался, разрываясь между беспокойством о своем друге и своим благословенным покоем. Наконец, злой на себя, но другого выхода не видя, Джандер повернулся и направился обратно к роднику, грустно надеясь, что обойдутся и без его помощи.
Ночь пронзили крики. Джандер напрягся. Огонь, конечно, страшен, но уверенные в себе монахи не станут паниковать и кричать в ужасе - не так ли?
- Пожалуйста, Сильванос, защити преданных тебе, - прошептал он. Его золотистые руки сжимались и разжимались, выдавая битву, происходящую в его душе.
Внезапно среди криков ужаса и боли прозвучал злобный смех. Вампир подпрыгнул и бросился к границам священного места, словно пантера в клетке. Не в состоянии сдерживаться, он закричал:
- Эндрис? Кто-нибудь?
- Джандер!
Голос был слабым, но Джандер его узнал. Это был Эндрис, и через несколько секунд, показавшиеся взволнованному эльфу необыкновенно долгими, появился брат.
Его лицо было покрыто кровью, он неловко поддерживал свою левую руку. Джандер, который на своем веку повидал добрую сотню битв, сразу понял, что рука сломана.
Джандер сжался, думая, что понял, что хочет сказать Эндрис. Брат и не представлял себе - и представить не мог - истинную глубину зла, которое преследовало Джандера Санстара. Он не мог знать, что, ступи Джандер на шаг из рощи, к нему вернется сводящая с ума жажда крови, что ему нужно будет охотиться и ранить; что он опять станет нечистью. А Джандер знал, что Эндрис собирается просить о помощи. Что ему сказать? Что он может сказать?
Он мысленно приготовился выслушать мольбу, но слова Эндриса его потрясли - и тронули.
- Джандер, - выдохнул молодой монах, - спрячься! В аббатство пришли мародеры. Они притворились пилигримами, а как только оказались внутри... Если они тебя найдут, они тебя непременно убьют!
- Но, - сказал Джандер, - моя помощь...
- Ты - всего лишь одинокий безоружный эльф, - ответил Эндрис, вздрагивая от боли. - Ты не выстоишь против шестерых таких, как они!
Джандер почувствовал жуткое, тошнотное ощущение в глубине живота.
- Шестерых? - повторил он. Нет, этого не может быть - в лесах множество разбойников...
Но у него больше не было времени на расспросы. От горящего аббатства несся смех и крики. Эндрис с ужасом посмотрел на четверых людей, возникших из тени, опять закричал «Прячься!» и, безоружный, бросился на врагов.
Возможно, это был самый смелый поступок, который Джандер видел за несколько столетий. С секунду он смотрел, онемев. Он узнал этих людей. Это была та самая шайка шестерых убийц, из которых он пытался пить кровь несколько недель назад. С ужасной дрожью он понял, что они последовали за ним. Сам того не зная, он, Джандер Санстар, привел их сюда, к обители невинных священников, дал им возможность осквернить рощу, которая его приютила.
Они занимались избиением Эндриса. Они не пользовались оружием - они растягивали удовольствие, убивая Эндриса голыми руками и умелыми ударами. Эти люди, чьи лица горели у Джандера в мозгу, не увидели эльфа. Еще не увидели. Он мог поступить так, как хотел Эндрис - спрятаться под своим каменным завалом, переждать нападение, выбраться здоровым телом и душой и по-прежнему отдыхать от вампиризма.
Но это значило бы позволить Эндрису и всем остальным добрым людям, которые делали ему только добро, умереть бессмысленной, жестокой смертью.
Слезы обожгли глаза Джандера, и сердце его разбилось.
С криком, в котором смешались гнев и глубочайшая печаль, Джандер бросился на воров и убийц. Покинув защитный круг, тихое место, он ощутил, как на него вновь обрушилось всей своей тяжестью его проклятие. Жажда крови вернулась, более сильная, чем когда-либо. Он превратился в золотого волка. Тело наполнилось силой, а гнев познал удовлетворение, когда ближайший к нему человек увидел его, и его глаза в ужасе расширились.