И тут Баланд проревел:
— При вашем дворе что-то скучно этим вечером. Музыка смолкла, и в тронном зале наступила тишина. Фарсан съежился и схватил еще один бокал вина, чтобы скрыть ощущение позора оттого, что к нему обращаются столь бесцеремонно.
— Где танцовщица? — потребовал демон. — Где Талила? Позовите ее, король, немедленно!
Фарсан осушил бокал и жестом показал слуге вновь наполнить его.
— Да, да, — сказал он. — Вы правы, мой друг. Мне и самому стало скучно. — Он хлопнул в ладони, вызывая танцовщицу.
Музыканты начали играть вновь, и взгляды всех присутствующих — и тех, кто видел это в действительности, и нас — устремились на сцену.
Раздвинулся полупрозрачный занавес, и в музыке закружилась девушка. Она была прекрасна и соблазнительна. Волна ее чувственности была одновременно наполнена невинностью, словно сама танцовщица не понимала, какие сложные чувства вызывает в окружающих ее танец.
Но вот все изменилось, и невинность исчезла. Теперь Талила танцевала, как куртизанка. Каждое движение бедра и подрагивание грудей молили о ласке. Глаза ее загорелись всезнающей греховностью, а пальцы медленными изящными движениями заскользили по изгибам тела. Губы складывались в ожидании поцелуя. В томной неге трепетало все тело.
Я возбудился так, как никогда в жизни. Член мой встал, превратившись в твердый прямой дротик, когда-то с такой же страстью охотившийся за Мединой, женщиной, похитившей мою невинность, до сих пор еще смутными воспоминаниями иногда беспокоящей мой сон. Я ощутил вожделение, наверное, более сильное, нежели король Баланд, который, скрежеща зубами, хрипло выкрикивал танцовщице непристойности.
Я с трудом оторвал взгляд, пытаясь избавиться от этих чар. Посмотрев в сторону тронов, я увидел, что королева Монавия исчезла, а король Фарсан, уронив голову на грудь, пьяно похрапывает.
Когда я более-менее пришел в себя и вновь посмотрел на сцену, то в руках у Талилы увидел розу. Она водила цветком по телу, бросая дразнящие взгляды королю демонов и улыбаясь. Демон щурился от похоти, выпуская и втягивая когти.
Моя страсть сменилась ознобом ужаса, когда я увидел, как Талила, танцуя, сбегает со сцены и приближается к Баланду. Она дразнила его, то набегая, то отступая. С каждым движением она оказывалась все ближе и ближе, пока не очутилась перед самой ложей. Она засмеялась и протянула ему розу. Баланд выпрямил лапу, но как-то медленно, словно в удивлении. Затем усмехнулся и выхватил розу из ее руки. Поцеловав цветок, он высоко поднял его, чтобы все видели. Подданные демона одобрительно зарычали. Талила игриво закружилась, ее прозрачный шлейф обвился вокруг обнаженных бедер. Вновь она шагнула вперед, гибкая ручка метнулась и оторвала лепесток у цветка. Демон потянулся за ним, но танцовщица ускользнула, дразняще помахав пальчиком. Баланд вскочил с места, перешагнул через барьер ложи и неуклюже двинулся к Талиле, которая, отступая, вновь оказалась на сцене.
Там она остановилась в ожидании. Непонятно было — испугалась она или нет. Баланд вскарабкался на сцену и подошел к ней. Он остановился и свирепо оглядел толпу в тронном зале горящим желтым глазом.
— Оставьте нас! — выкрикнул он.
И все — люди и демоны — торопливо вышли.
Он повернулся к Талиле. Мне показалось, она задрожала, но если это и было так, она быстро взяла себя в руки и подняла голову, весело улыбаясь демону. Баланд схватил ее в объятия, и его черный плащ накрыл их обоих.
В тронном зале не было ни души, не считая похрапывающего на троне короля Фарсана.
Среди группы реальных зрителей начались разговоры, кто-то вскочил с места. Все решили, что сцена закончилась, и теперь недоумевали, с какой целью ее им показали. Смутно виднеющаяся в тени фигура Джанелы пришла в движение, и демон с Талилой исчезли из виду. Сцена сменилась.
Перед нами предстала комната королевской колдуньи. Когда мы с Джанелой впервые заглянули туда, там было пусто. Теперь там стоял небольшой лакированный столик с колдовскими атрибутами. У стены находился шкаф с различными сосудами причудливой формы. На стенах висели ковры с вытканными на них символическими картинами. А у стола стояла женщина в колдовской мантии и старательно растирала что-то в ступе. Женщина была высока, с крупными, но красивыми чертами лица, в которых угадывалось происхождение из озерного народа. Рядом со ступкой лежало несколько серебряных листьев с того самого магического дерева, как я понял. Она брала их один за другим и измельчала пестиком.
Открылась дверь, и в комнату вошла королева Монавия.
— Король уснул, — сказала она. — Нам надо торопиться, Комана.
Колдунья, ничего не говоря, продолжала работать. Раздался стук в дверь, и обе женщины испуганно обернулись. Стук оказался условным, и женщины облегченно вздохнули. Королева открыла дверь.
В комнату вошла танцовщица. Она выглядела пугающе юной и беззащитной в своей белой мантии и со следами крови на щеке.
— Баланд ждет меня в своих покоях, — сказала она. — Я должна вернуться быстро, а то он заподозрит неладное.
Королева обняла ее.
— Мне так жаль, Талила, — сказала она. — Если бы только существовал другой способ…
— Но его нет! — заявила колдунья. — И нечего ее жалеть. Нам всем придется расплатиться за эту ночную работу.
Комана протянула руку танцовщице:
— Розовый лепесток. Где он?
Танцовщица вытащила лепесток из рукава. Колдунья схватила его и принялась за работу.
Монавия и танцовщица застыли, глядя в глаза друг другу.
— Я никого не люблю, кроме тебя, — сказала Талила.
— И я тоже, — ответила королева.
— Баланд может овладеть мною, — сказала танцовщица. — Но от меня он дождется лишь холода и ненависти.
Королева Смахнула слезу. Женщины слились в долгом поцелуе.
— Ну вот я и готова, — сказала колдунья.
Две любовницы разомкнули объятия. Бросив прощальный взгляд, танцовщица почти неслышно выпорхнула из комнаты.
Колдунья подошла к каменному алтарю и взяла оттуда коробочку, лежащую в центре. Подняв крышку, положила туда лепесток и вновь закрыла крышку. Длинные пальцы колдуньи извлекли из ступки порошок и осыпали коробочку. Порошок заискрил, покрывая высеченное изображение танцовщицы.
Комана заговорила:
Жизнь из тьмы
Благородство из зла
Раздвинься демонский занавес
Выпусти нас на свободу
Танцовщица к розе
Роза к танцовщице
И прах
От демонского поцелуя
И нет преград
Между одним миром
И другим.
Коробочка осветилась изнутри жутковатым светом.
Комана отложила коробочку, взяла кувшин, вылила воду из него в ступку, где растворились остатки порошка. Я понял, что вода в кувшине из подземного ручья. Получившуюся серебряную жидкость колдунья вылила в небольшой кубок и передала его королеве, сказав:
— Наберите в рот, ваше величество, и держите, пока не наступит нужная минута. Но храни вас боги проглотить хоть каплю, иначе умрете. И что тогда будет с вашим сыном?
Королева кивнула.
— Я понимаю, — сказала она.
Мы, застыв как в трансе, наблюдали, как королева следует наставлениям колдуньи.
Дошел черед и до коробочки. Не дожидаясь команды, королева открыла коробочку и достала лепесток.
Взяв его, она содрогнулась, и колдунья быстро подхватила выпавшую из ее рук коробочку.
Королева застыла как замороженная. А затем мы увидели, как прозрачный и легкий дух вышел из тела королевы и поплыл, как я некогда оставлял свое тело при колдовстве Джанелы. Призрак королевы дышал жизнью и энергией. Он не колеблясь двинулся прочь, провожаемый пристальным взглядом колдуньи.
Дух Монавии не обратил никакого внимания на дверь. Он прошел сквозь нее, оставив сзади неподвижно стоящее тело. Призрак плыл по длинным коридорам сквозь стены других помещений, мимо находившихся там людей, не замечающих его.