Он улыбнулся Яшуре.
— Можешь отправляться, — сказал он. — Проблема решена. Недоразумение устранено.
Но тут завелся Соларос.
— Я не допущу этого, отец! — воскликнул он. — Госпожа Серый Плащ и господин Антеро находятся под моим покровительством. А это все равно, как если бы Баланд попросил мою жизнь!
— Это тоже можно устроить, ваше высочество, — сказал демон.
Игнати побледнел. Затем покраснел от ярости и даже дернул себя за бороду.
— Да как ты смеешь?— воскликнул он. — Как ты смеешь угрожать жизни моего сына? И не говори, что это слово случайно соскользнуло с той мерзкой штуки, которую ты зовешь своим языком! Ты чрезвычайно дерзок и за это посидишь в моих подземельях, посол, за эту свою дерзость, пока твой король не пришлет мне извинений. И вот это уже решительное требование, а не просьба!
Он повернулся к магу.
— Не так ли, Тобрэй?
Тобрэй широко улыбнулся.
— Как всегда, ваше величество, — сказал он, — ваши слова — само совершенство.
Король довольно кивнул. Его реноме во дворце было восстановлено.
Затем он сказал:
— Охрана, избавьте меня от присутствия господина Яшуры. Вы знаете, куда его препроводить. Я не думаю, что мне нужно уточнять.
Солдаты, усмехаясь, отсалютовали и шагнули вперед.
— Вот видишь? — сказал король сыну. — Так делаются дела. Когда меня не будет, вспоминай, как надо действовать. Обращайся с людьми по-доброму, но не позволяй им считать твою доброту слабостью. Иначе…
— Довольно! — воскликнул Вакрам и подскочил к трону.
— Берегитесь! — закричала Джанела. — Это же Баланд! Она выхватила кинжал и бросилась вперед. Ни о чем не спрашивая и без раздумий, я вытащил свой клинок и бросился вслед за ней.
Вакрам развернулся к нам. Он взревел, и одновременно с этим человеческая оболочка слетела с его лица и проступило рыло, обрызгивая нас ошметками плоти и крови, а тело его, корчась, стало расти и расти, разрывая кожу и мантию придворного мага. Перед нами предстал сам король Баланд, король демонов, его единственный глаз горел пламенем ярости, жаркое дыхание обдавало нас серным запахом, а острые когти тянулись к нам.
Из этих когтей с такой силой вылетели дым и пламя, что нас отбросило на несколько футов. Мы упали, и на нас обрушился уже такой заряд дыма и огня, что дышать стало нечем, легкие обожгло.
И вдруг все стихло. Повеяло прохладой. Дышать стало легко. Но двинуться я не мог. Слышно было только, как рядом стонала Джанела.
Над нами стоял Баланд. Его желтые клыки сверкали в широкой ухмылке. А потом он отвернулся, словно мы больше не заслуживали его внимания.
Я огляделся. Возле трона лежали два обливающихся кровью охранника. Король Игнати в ужасе застыл на троне, его сын с обнаженной саблей стоял рядом.
Баланд рассмеялся. Смех этот булькал, как густая жидкость в сточной канаве.
Послышался стук множества когтей, и из мрака явились демоны-солдаты.
Баланд взмахнул рукой, и сабля, выпав из руки Солароса, с лязгом упала на пол.
— Ну а теперь обсудим мои просьбы в более спокойной обстановке? — насмешливо обратился Баланд к тиренскому королю.
Игнати молчал. Он выглядел сейчас очень старым и больным. И крепко схватился за руку сына.
— Моя первая просьба такова, — сказал король демонов. — В День Творца вы любезно подпишете то, что я вам предложил. В честь улучшения взаимоотношений между двумя нашими королевствами на эту церемонию вы приведете этих двух ориссиан. Где сами казните их. А до дня подписания, который наступит через несколько месяцев, эти двое будут содержаться под охраной, которую назначу я. И, если им удастся сбежать, я обещаю, что наказания в Тирении будут суровыми.
Как видите, я настолько заинтересован в мире, что хочу положить конец любым возможностям возникновения конфликтов. Жертва, которой я требую, должна не только привести к тому, что Серый Плащ и Антеро не побеспокоят нас больше, но и к тому, чтобы ни один из смертных больше не смел следовать их примеру.
Он сверкнул глазом на короля Игнати и его сына, все еще молчавших. Я заметил, как принц поглядывает на саблю, лежащую у его ног.
Баланд взмахнул рукой, и сабля, пролетев по воздуху, оказалась у него в когтях. Он усмехнулся.
— К тому же я не могу забыть и о ваших недавних военных приготовлениях. И я хочу, чтобы в день подписания договора на площади построилась тысяча ваших самых лучших солдат. Безоружные, раздетые и закованные в кандалы. В нужный момент они мне понадобятся для решающего благословения. Я думаю, вид тысячи голов будет приятным зрелищем.
Баланд повернулся и насмешливо спросил:
— Не так ли, Тобрэй?
Старший маг шагнул вперед, но прежде, чем он успел что-нибудь сказать, Баланд метнул в него саблю. Сабля развернулась в полете, засверкала магической энергией, вонзилась в руку мага, лезвие прошло насквозь и воткнулось в каменную стену, пригвоздив мага к ней.
Тобрэй издал стон, но не вскрикнул. От усилий удержаться от унизительного вопля у него даже кровь выступила на губах.
— Итак, ваше величество, — сказал Баланд. — Что вы думаете о моих просьбах? Потребуете ли вы их выполнения, как и надлежит мудрому монарху?
Игнати, слишком ослабевший, чтобы отвечать, лишь отрицательно покачал головой. За него ответил сын:
— Ты видел его ответ. Если из-за этого нам суждено умереть, пусть будет так. Но вот что я скажу тебе, Баланд: как только мы погибнем, тебе лучше убираться отсюда как можно быстрее, потому что наши подданные наверняка отомстят за нас. А если ты сбежишь, их решимость вести войну лишь возрастет.
— Я вижу, ты все еще полагаешь, что у вас есть выбор, — сказал Баланд. — Что ж, я тебя разочарую.
Он взмахнул рукой, и Игнати подался вперед. Еще взмах, и король пронзительно вскрикнул. Грудь его вздулась, разрывая одежду.
Принц прыгнул вперед, но Баланд ударом лапы сбил его с ног. Жуткий вопль короля эхом разнесся по залу, и тут сердце его, разодрав грудную клетку, вылетело и оказалось в когтях Баланда. Демон сжал его, и король закричал еще ужаснее.
Баланд опустил сердце так, чтобы принц его видел. Соларос сидел на полу с раскрытым ртом.
— Вот жизнь твоего отца, — сказал Баланд. — А теперь соображай быстро. Ты соглашаешься с моими предложениями, а я возвращаю Игнати жизнь. Или ты продолжаешь упорствовать, и в этом случае…
Он вновь сжал сердце, и Игнати закричал еще громче.
— Мы согласны, — выдохнул принц. — А теперь прошу тебя, не мучай его больше.
— Ты отвечаешь за свои слова? — спросил король демонов. Еще раз сжал сердце, еще один крик.
— Отвечаю, — всхлипнул принц.
Баланд кивнул.
— Как будет угодно вашему высочеству.
Он медленно подошел к трону, улыбнулся страдающему Игнати и вложил сердце тому в грудь. Он подул на зияющую дыру, и в мгновение ока не осталось следов ни от кровавой раны, ни даже от разрывов в одежде.
Баланд похлопал короля по плечу.
— Я рад, что теперь вы оба разделяете мое мнение, — сказал он. Баланд повернулся к Яшуре.
— Проследи, чтобы мои пожелания были выполнены, — сказал он. Затем указал на нас с Джанелой. — Особенно те, что касаются этих двух. И до моего возвращения в Тирению я не должен даже вспоминать о них.
Яшура поклонился, и тут же тьма закружилась вокруг Баланда. Она окутала его плащом… и он исчез.
И вновь я стал узником короля. Но только теперь не такого жестокого, как Азбаас, или деспотичного, как архонты, некогда правившие Ликантией. А короля Игнати, сдавшегося от боли, загнанного в угол.
Несмотря на все свои заблуждения, он любил своего сына. А сын любил его.
И из-за этой любви должны были умереть мы, а с нами еще тысяча человек.
В эти свои последние дни я не страдал от физических мучений. Нас заперли в наших апартаментах, а оставшиеся при мне в качестве слуг Квотерволз и Келе заверили меня, что остальные наши люди содержатся в схожих условиях.