Если бы только лес не старался так упорно убить их.
– Я не понимаю. – Оскар и его товарищи ждали, пока Сэм пройдет вперед и вырубит злокозненные заросли. Он отшвырнул в сторону какой-то неизвестный орех средних размеров. – Неужели лес не чувствует, что мы не собирались причинять ему вред?
Белый клен попытался объяснить, заслоняя при этом Оскара своим стволом от нападок окружающей растительности:
– Большинство деревьев в лесном царстве считают все нерастующее угрозой для себя. В отличие от меня и моих друзей, почти все они широколистые, но очень узколобые. Подвижные выкапывают наши корни, поедают наши семена, обгрызают нашу кору или пролезают сквозь нее и откладывают в нашей сердцевине яйца. Разумные существа, вроде вас, срубают нас и строят жилища или сжигают нас, чтобы получить тепло, которое не дает ваше тело. – Ветви клена склонились к идущему платану.
– Опин еще побегом имел близкого друга по рощице. Они делили вместе землю и солнечный свет.
Однажды тому приснился сон, будто пришли двуногие, вооруженные такими штуками, которые называются пилой. Он проснулся и так закричал, что перебудил пол-леса. Бедняга так и не оправился от потрясения. У него опала вся листва, кора заразилась какими-то паразитами, и в конце концов он засох.
– Мне очень жаль, – сказал Оскар. – Но это еще не значит, что вы должны бояться меня и моих друзей.
– Ну, может, не тебя. А вот твои спутники – совсем другие.
– Мы все разные. На самом деле, мы не совсем двуногие.
– А, волшебство. У меня были подозрения с того момента, как ты сдвинул нас с насиженного места. Но это не имеет значения. Сейчас-то вы двуногие, и лес продолжает видеть их в вас.
– Не важно. – Цезарь двинулся дальше сразу же, как только Сэм дал знак, что путь снова свободен. – Наш змеиный друг расчистит дорогу, и мы быстро выберемся отсюда.
– Его деятельность, несомненно, впечатляет. – Подойдя на своих корнях, волшебным образом ставших ногами, клен внимательно осмотрел поваленный ствол бузуна. – Он уже больше не будет расти и кидать смертельно опасные орехи в проходящих Путников. С каждым днем они нападают все реже и реже.
Макитти шаркала ногами по густому лиственному ковру, устилавшему землю. Она жалела, что не Может порезвиться на этом шуршащем и хрустящем покрове на всех четырех лапах.
– Надеюсь, те деревья, которые попадутся нам дальше на пути, уже узнали, что происходит. И дадут нам спокойно пройти. – Она кивнула в сторону их огромного товарища. – А то боюсь, наш великан может устать.
Сэм услышал ее слова.
– Вовсе нет, – громко возразил он. Его топор лежал на плече, лезвие было заляпано зеленым соком. – Мне нравится рубить деревья.
Оскару показалось, что слева от дороги вздрогнули сахарные сосны. Что ж тут удивительного? Слухи о разрушениях, чинимых Сэмом от лица приближающихся путников, наверняка уже достигли этой части леса. Оскару не давало покоя ощущение трепета деревьев. Какой бы густой ни была паутина их корней, она не могла передать сильную дрожь по земле. Но под ногами уже второй раз что-то вздрогнуло, он не мог ошибиться. А третий толчок был еще сильнее.
– Что ты думаешь об этом землетрясении? – В оливковом свете поразительные зеленые глаза Какао казались почти черными.
– Ты тоже это чувствуешь? – Оскар внимательно посмотрел на платан. Тот перебрался поближе к иве и клену. Дуб продолжал держаться особняком, разглядывая не дорогу впереди, и не деревья вокруг, а почву под ногами.
– Мне и спрашивать не надо, что происходит. – Подозрительный и бдительный Цезарь резко остановился. Хотя его меч оставался на месте, в ножнах, он сам напряженно всматривался в лес. – Сюда что-то идет.
– Что-то большое. – Сэм отвязал свой незаменимый топор.
– Смотрите! – испуганный Тай свистнул изо всех сил.
Оно ломилось сквозь лесную чащу, массивная крона подминала окружающие растения. Даже зеленый свет не мог скрыть того, что его ствол был странного серого оттенка, а кора походила на чешую. Ветки росли скорее вверх, чем в стороны, и были сами по себе толще стволов некоторых деревьев. Это была самая огромная из самых крупных и подвижных вещей, которые доводилось видеть Оскару и его друзьям.
И оно шло прямо к ним на своих коротких, но чрезвычайно сильных корнях.
– Это величайшее из всех деревьев – каури! – Ива буквально ринулась вперед, волоча ветки по земле. Оскар никогда бы не подумал, что она способна развить такую скорость. Ее три обезумевших приятеля в панике помчались за ней.
Увидев, как Оскар освободил четырех бунтарей, деревья в лесу сговорились отправить в путь самого древнего и ужасного представителя хвойного семейства. Топор Сэма был бессилен против такого движущегося колосса. У великана ушло бы несколько недель, а не мгновений, чтобы оставить зарубину на гигантском стволе. Истинные намерения гигантского дерева не были понятны, да уже и не оставалось времени, чтобы это выяснить.
– Бежим! – закричал Оскар. Предупреждение было лишним, так как все уже пустились наутек от громыхающего лесного массива. Он был огромный, но двигался очень медленно и корона из листьев покачивалась взад-вперед при каждом неуверенном шаге. Хотя Оскару очень не хватало его способности быстро бегать на четырех лапах, вскоре он понял, что оторваться от надвигающегося колосса возможно.
Он обернулся через плечо, только когда закричала Какао. Увиденное зрелище заставило его сердце подпрыгнуть и горло сжаться.
Каури падал. Он жертвовал собой, опускался как во сне, но все быстрее и быстрее, и от него уже нельзя было убежать. Его ствол был таким широким, что никто не мог спрятаться, и таким длинным, что Цезарь и Макитти, бежавшие впереди, не успевали выскочить из-под него. Величественное дерево окончательно рухнуло через пару секунд, врезавшись в землю с громоподобным ревом, слышным по всему Зеленому королевству. Он подмял под себя зрелые деревья, десятки молодых побегов и целые заросли кустов. От удара пыль и земля взметнулись на пятьдесят футов в воздух, а щепки с убийственной скоростью полетели во всех направлениях.
Затем все снова стихло. Несколько лесных обитателей выползли из своих укрытий, чтобы поглазеть на упавшего исполина. От двуногих путешественников и их четверых разговорчивых деревьев не осталось и следа, кроме нескольких поломанных веток и огромного топора, который в отсутствие своего хозяина лежал забытый и бесполезный среди оседающих обломков.
Через некоторое время Оскар понял, что он не умер. Последнее, что он помнил, был падающий ствол каури, который заслонил весь свет, а потом – тишина.
Открыв глаза, он ничего не увидел. В тот момент он бы обрадовался даже зеленой темноте, но тут было еще мрачнее. Все было черным и твердым, как стена. Оно давило ему на мозг и на глаза. Он попробовал пошевелить рукой. Ничего не двигалось, даже пальцы. Он едва мог моргать. Но он мог спокойно двигать языком во рту, а после больших усилий смог пошевелить губами. Но руки и ноги оказались обездвижены. В этой тюрьме невозможно было даже почесаться.
Остальные его чувства дали ему лишь отрывочную информацию. Он ничего не слышал, но зато чувствовал несколько острых отчетливых запахов. Больше всего пахло листвой, соком и пылью, а еще плесенью и усердными насекомыми. Он изловчился и укусил то, что держало его в плену. Ну, точно, дерево.
Потом он услышал резкий знакомый голос. Макитти говорила гораздо радостнее, чем для этого были основания:
– Я думаю, мы внутри дерева, которое упало на нас.
– Что-то здесь не так, правда? – Цезарь задыхался во всеобъемлющей темноте и был подавлен, но говорил по-прежнему дерзко. – Если эта мать всех заноз упала на нас, а это последнее, что я помню, то нас должно было расплющить, как тот резиновый мячик, с которым мы часто играли у крыльца хозяина.