- Ты слушал не внимательно. Я сказал «пока солнце не взойдёт». А оно ещё только восходит.
Проныра проглотил комок. Зверь собирался его съесть. Он отчаянно осмотрелся вокруг, пытаясь вспомнить, что же ещё ему сказал Зверь.
- Ну… вы не загнали меня в нору, разве не так? Я влез на дерево. Ты не можешь меня убить, не нарушив клятву своему богу.
Зверь снисходительно фыркнул, однако по его глазам было видно, что он засомневался.
- Вот что я тебе скажу, - провозгласил Проныра. – Давай решим вопрос состязанием. Будем состязаться в силе? Я бросаю тебе вызов именем Малара! Я знаю, что ты его примешь, потому что если ты откажешься, это будет обозначать, что ты струсил. А этого твой бог уж точно не потерпит. Если я выиграю, то ты должен меня отпустить. Если ты… что же, тогда я сам изваляюсь в приправах.
Зверь улыбнулся:
- И что же, будем вырывать с корнями деревья? – жрец принюхался. – Я чую на тебе запах дриады. Ты не проведёшь меня, заставив повредить одно из их священных деревьев.
Проныра изобразил вздох разочарования. Потом осмотрелся вокруг и притворился, что в первый раз заметил рассыпанные камни для пращи.
- Знаю! Мы устроим состязание по метанию камней! Кто кинет дальше, тот выиграл.
Проныра показал на камни:
- Ну давай, выбери себе какой-нибудь.
Зверь подошёл к камням.
Проныра затаил дыхание. Сработает ли его уловка? Вот уже несколько патрулей, солдаты Ченда использовали камни, которые были зачарованы таким образом, чтобы возвращаться в руки метателя при использовании им командного слова. Когда он произнесёт слово, брошенный Зверем камень вернётся, и камень Проныры точно полетит дальше. Чтобы поймать зачарованный камень требовалась не малая толика умения; только искусный пращник был на такое способен. Возвращаясь, камень вполне мог угодить сприггану в лоб. Будет, конечно, больно, но состязание он выиграет.
- Думаешь, что сможешь меня надуть, на подобии как Колдейр надул Вапрака? – сказал Зверь, поднеся руку к камню, но не притронувшись. – Но я знаю возвращающиеся камни и могу отличить их от других.
Жрец подобрал обычный камушек.
Проныра горестно застонал. Как же ему хотелось, чтобы в мешке был хотя бы один кусочек той чудной взрывающейся смальты. Тогда бы оставалось просто сделать раскалывающий крик…
«Погоди ка…»
Его мысли вернулись к весеннему фестивалю и атаке Призрачных хафлингов. К его жилету в столовой. После того, как он проделал трюк с камушком, они его так и не нашли. Да что уж там, в поисках его они всю столовую эвакуировали. Разве Обжора не носил его с собой всё время «на удачу»? Разве не его бедный хафлинг, как помешанный, искал перед тем, как их накрыла Охота?
Проныра набрал побольше воздуха – хорошо бы не чихнуть – и издал раскалывающий крик. Зверь круто повернулся с выражением крайнего удивления на его лице и… взорвался.
Взрыв сшиб Проныру с ног и швырнул на землю, но он не возражал. Даже звон в ушах в этот момент был по-своему приятен. Да и кровь из носа была меньшей из его бед – лучше, чем чих от спор.
Он подошёл к кромке кратера, где только что был зверь и хмыкнул. От жреца осталось только ожерелье из когтей и зубов, которое чудом уцелело.
- Пожалуй тебе и вправду следовало бы следить за тем, что ты ешь.
И тогда он дал дёру, не дожидаясь возвращения зародышей дерева-людоеда или других жрецов.
Год Пивной Кружки (1370 согласно Летоисчислению Долин)
Хафлинг опустошил свою кружку эля и отставил её в сторону, после чего облокотился спиной на махагоновое дерево.
- Вот так и было дело, - сказал он ребятишкам. – Зверя одолел Колдейр, принявший форму сприггана.
Ребятня смотрела на рассказчика широко открытыми глазами:
- Это правда?
Рассказчик только пожал плечами:
- А вы как считаете? – он махнул рукой в сторону спортивных соревнований проходящих на залитом солнцем поле в паре шагов от них. – Вплоть до сегодняшнего дня племя хин из Луиренского Леса проводит соревнование по метанию камней… даже наша игра «Убежище Проныры» уходит корнями в эту историю.
Молодые хафлинги взбудоражено перешёптывались:
- Неужели это правда? Спригган?
Рассказчик снова махнул рукой, в этот раз отпуская их:
- А теперь идите. Мне надо вздремнуть.
Когда они удалились, он снова облокотился на дерево.
- Дети, - улыбнулся он. – Они чему угодно поверят.
Хафлинг провалился в умиротворённый сон.
Пока он спал, рука, по форме напоминающая веточку, нежно погладила прядь волос у виска рассказчика. Прядь волос, повязанную ленточкой – одна из странных особенностей моды, наблюдаемых у хафлингов Луирена.