В лесу темнело и разбирать дорогу становилось всё сложнее. Что-то схватило его за ногу, и он полетел вверх тормашками. Когда он поднялся, то заметил, что вдоль тропы стояли колья, на которых висела лоза-убийца, которая теперь раскачивалась в воздухе. Её ростки взметнулись в воздух в поисках незадачливого существа, угодившего в её смертоносные тенета. Будь Проныра меньше, лоза бы схватила его, поползла бы вверх до самой шеи и задушила бы его.
Ловушка была грубой, очевидно сделанная так, чтобы её заметили. Проныра бы легко её заметил даже ночью, если бы не должен был бежать. Он снова сделал себя меньше, подобрался ближе к лозе и осторожно снял живую изгородь, росшую сбоку от тропы. Щелкнув пальцами, он зажёг достаточно света, чтобы обнаружить капканы, раскрывшие свои стальные челюсти. Простая уловка: сойдёшь с тропы - наступишь в одну из них, и она начисто оттяпает тебе стопу – ну или почти начисто. В любом случае большой разницы попавшемуся бедолаге уже не будет.
Он слышал волчий вой: жрецы Малара взяли его след. Времени у него было не много. Сильно нагибаясь, чтобы избегать лозы, он отломил ветку. Он использовал её, чтобы переместить три капкана на тропу и закидал их листьями. Жрецы-оборотни передвигаются опираясь на землю четырьмя конечностями и будут торопиться. Если удача ему улыбнётся, то один или двое из них угодят в капканы и больше не смогут его преследовать.
Вой приближался. Проныра вытер нос. Лучше бы ему начать двигаться. Он повернулся и чуть не подпрыгнул от испуга, увидев дриаду, стоявшую на тропе, прямо позади него. Она была обнажена, грудь была небольшой, а кожа имела цвет махагоновой древесины. Тут и там в её волосах торчали мелкие листочки и пахла она как ягодный сироп.
- Хотелось бы мне узнать каковы на вкус эти губки, красотка, да вот боюсь заноз насажаю. К тому же мне пора бежать.
Однако, он не побежал.
Она прикоснулась к нему пальцами, грубыми, как кора и подошла ближе. Звуки её шагов напоминали хруст ветвей. Она заговорила и слова его лились в его сознание, словно жидкий лунный свет.
«Подойди». Одна её рука, шелестя, поднялась и коснулась её груди. «Положи голову сюда. Отдохни».
Проныра вздохнул. Вой становился ближе. Как бы во сне, он спрашивал себя, почему он всё ещё стоит на месте. Он наклонился к дриаде и прижался щекой к её груди; ощущение было такое, будто это нарост на дереве. Звуки приближающих охотников стали глуше, потеряли всякое значение. Он чувствовал, как его руку сдавливают: сильно, словно лоза-убийца, пальцы дриады оплетали его руку. А потом её рука резко вывернулась.
Один из его пальцев сломался; он закричал. Ветка выпала из его руки. Дриада подняла её, нежно, словно младенца прижала к груди и прожгла Проныру злобным взглядом. Проделав это, она бесследно исчезла.
Проныра поднёс к глазам свою правую руку; его правый палец был сломан и торчал под не естественным углом, словно та сломанная ветвь. Он слышал возбуждённый лай на тропе: Охота Малара приближалась. Они были уже слишком близко, чтобы можно было помышлять о бегстве. Проныра дико озирался по сторонам, пытаясь отыскать укрытие, но потом вспомнил про капканы. Даже если бы ему удалось сойти с тропы, волки всё равно бы отыскали его по запаху. Отросток лозы-убийцы скользнул по его макушке и ему пришлось пригнуться, чтобы избежать захвата.
Внезапно передумав, он схватился за лозу левой рукой. Проныра дёрнул. Лоза дёрнула в ответ поднимая его в воздух. Ломая ветки, растение втащило его на самый верх и остановилось как раз тогда, когда на тропе внизу показался первый преследователь. Волк начал смотреть на падающую ветку и… взвыл. Проныра слышал глухой звук захлопывающегося капкана и хруст расщепляемой кости.
Его сломанный палец послал болезненный импульс в знак неуместного в положении его хозяина сочувствия.
Второй волк натолкнулся на первого, сбив того с ног, но к сожалению не наступив ни в одну из двух оставшихся ловушек. Остальная часть стаи остановилась заблаговременно. Самый крупный из волков – Зверь, обнюхал место, где были расставлены ловушки и зарычал.
Проныра, висящий на верху, чувствовал, как лоза-убийца обвивается вокруг его руки и ползёт к шее. Он не осмеливался сорвать её, так как шум листьев, который бы последовал за борьбой, выдал бы его. Если повезёт, то Зверь решит, что он повернул обратно или использовал магию, чтобы скрыться.
Лоза-убийца оплела его шею. Прежде чем она могла бы начать затягиваться, Проныра подсунул под неё свободную руку. Он почти что плакал от боли, потому, что сжимающийся отросток выворачивал его и так сломанный палец и спригган призвал в свою ладонь слабый магический огонь. Лоза отпрянула от жара и ослабила хватку. Другой отросток оплетал его грудь, но с ним Проныра предпочёл не делать ничего.
Лютый волк зарычал на попавшегося в ловушку волка. Более низкий в иерархии зверь сжался, затем перевернулся, демонстрируя свой живот. Зверь задрал над ним ногу, в знак презрения, затем развернулся и зубами разорвал его брюхо.
Остальные волки смотрели и в полнейшей тишине наблюдали, как их опозоренный товарищ истекал кровью.
Зверь гавкнул на них, а затем перепрыгнул место, где были спрятаны ловушки. Половина стаи сделала тоже самое, остальные побежали в обратном направлении.
Проныра вздохнул с облегчением. Ещё несколько мгновений и волк внизу будет мёртв и тогда он сможет покинуть укрытие. Но пока он вслушивался в поскуливания умирающего оборотня, он почувствовал, как вонючие споры щекочут его ноздри. Он, как мог, боролся с порывом чихнуть, чувствовал, как его глаза стали влажными и горячими. Он морщил нос, чтобы избавиться от этого ощущения, но всякий раз оно возвращалось. Он душил свой чих и от усилий на его висках проступили капельки пота.
Как-бы там ни было, лоза-убийца выдавила из него: «Ап-чхиии!».
Маленький проблеск пламени, который он поддерживал в своей руке, рядом с шеей взорвался яркой вспышкой света. Пламя даже вспыхнуло в другой его ладони. Лоза убийца отпрянула, разжав свои объятия. Проныра полетел вниз, ломая ветки, отчаянно пытаясь схватиться за одну из них уцелевшей рукой. Он шлёпнулся на тропу, едва избежав одну из сокрытых под листвой ловушек.
Умирающий волк поднял взгляд, увидел Проныру и издал вой, перемешанный с кровавыми хрипами.
Ему вторил вой с двух концов тропы. Охота Малара приняла к сведению новости, что их добыча обнаружена.
Проныра выругался.
Год Фестивалей (-67 согласно летоисчислению Долин)
Проныра стоял перед домиком на холме, служившим оружейной с мечом в руке. Он наблюдал, как через деревню двигалась радостно распевающая процессия. Большинство хафлингов, нетвёрдой походкой семенящих за жрицами, были под мухой в следствии действия весеннего сыра. Однажды Проныра попробовал из любопытства этот твёрдый белый сыр, на спригганов, как ему показалось, он похожего действия не имел. Да и вкус его не впечатлил. Когда ему хотелось упиться до пены изо рта, он предпочитал старый добрый эль.
Как бы там ни было, сегодня ему было необходимо сохранять трезвость ума. Хоть хафлинги и были навеселе, но если бы Проныра стал мешкать, кто-то наверняка заметит, что дверь в оружейную осталась без присмотра.
Он сверлил взглядом возглавлявшую процессию жрицу, пытаясь понять, сколько же нужно жрать, чтобы так раздобреть. Её светлые волосы были распущены – верный признак распутной девки – а в ширь она была практически такой же как в рост, такая широкая, что не шла, а переваливалась. В одной её руке был щит, а в другой плетённый рог изобилия. Каждые несколько шагов она встряхивала рог и выбрасывала в воздух фонтан из виноградин. Хафлинги шедшие сзади радовались и смеялись, пытаясь поймать эти виноградины в рот.
-Красотка, правда? – сказал кто-то позади Проныры.
Спригган обернулся и увидел, как к нему подошел один из членов его отряда – он никогда не мог отличить одного от другого, уж не говоря о том, чтобы запомнить их имена. Он понял кто это, лишь когда хафлинг достал трубку из кармана жилета. Пафпайп – единственный из отряда, кто не морщил нос и не жаловался на запах, когда Проныра был поблизости. Спригган надеялся, что он не станет докучать ему слишком долго.
Пафпайп указал погрызенным концом трубки на возглавлявшую процессию жрицу:
- Я ухаживаю за ней, - признался хафлинг.
Проныра посмотрел на жрицу ещё раз, пытаясь найти в ней хоть что-то привлекательное.
Пафпайп долго пожирал свою пассию глазами:
- Когда весенний фестиваль кончится, я собираюсь попросить Уиломету оплести со мной ветвь.
Проныра фыркнул:
-Убедись, что на конце этой ветви нет силков.
Пафпайп засмеялся.
Проныра вспомнил их первый патруль – как Плясун был вне себя, когда он проигнорировал предупреждение сержанта и пнул в сторону ветку. В следующее мгновение он обнаружил себя летящим вверх, ногами вперёд. Остальные участники отряда от души посмеялись, ловя монеты просыпавшиеся из его карманов, пока Хэдспладс не нашёл лежащий рядом заострённый кол. Милостью Тиморы, какая-то древесная крыса перегрызла растяжку, за которую он был привязан к ветке сверху; иначе Плясун оказался бы нанизанным на этот кол.