По правде говоря, только необычный замковый сад представлял собой хоть какой-то предмет для гордости. Посаженные двести лет назад в маленьком скверике в центре главной площади ростки дикой розы превратились в ошеломляющей красоты цветы, красные, словно свежепролитая кровь, и сплошь усыпанные шипами, точно моргенштерны. Скорее удача, нежели сила, позволила им десятилетиями цвести и благоухать, но однажды владелец замка объявил кусты своими - из-за их выдающегося насыщенного цвета. С тех пор и поныне на всех флагах правителей крепости красуется эмблема в виде кроваво-красной розы.
Эти же флаги последние два дня развевались на середине шпилей - их приспустили, когда смерть посетила старого лорда. Новый лорд Стоун, полный свойственной юности глупости, мнил себя создателем империй. Он реорганизовал свою армию (из шестидесяти человек), привёл в порядок счета и заменил всех старых советников отца более молодыми и дальновидными.
Нечего и говорить, что помыслы свежеиспечённого лорда были направлены только на отдалённые от замка дела. Погрузившись в раздумья, молодой правитель размышлял, не стоит ли ему установить для своей вотчины новый символ, единорога, например, или большого дракона - что-то, что принесёт ему уважение, ну или хотя бы просто меньшее количество ехидных замечаний от его врагов. По крайней мере, сейчас точно наступило время избавиться от садовника. Старый пьяница занимал эту должность уже как минимум пять десятков лет.
Удовлетворённый своим решением, лорд Стоун отослал своего камергера, снабдив соответствующими приказами. Управляющий двором поспешил подчиниться желаниям господина, под аккомпанемент стука своего скипетра по каменному полу. В свою очередь, правитель перешёл к следующей проблеме, решить которую было жизненно необходимо для дальнейшего процветания крепости - составлению меню на ужин.
Он едва только определился с выбором супов, когда звук постукивания скипетра вернулся вновь.
- Есть небольшая проблема, милорд, - пробормотал глава двора. - Садовник Грим... отказывается уходить.
- Что?! - взвыл лорд Стоун. - Когда я отдаю приказ, я жду его выполнения!
- Понимаю, милорд, и полностью согласен.
- Ну тогда в чём же дело?
Сенешаль нервно теребил цепь своей ливреи.
- Я пытался объяснить Гриму, что ваш приказ делает ему честь, и что увольнение служит наградой. Однако ему так не кажется, - громко сглотнув, он добавил: - Он всё ещё там, копается в розах. Мне с трудом удалось дозваться его. Грим служил - при всём моём уважении - ещё Вашему отцу и деду. Он пользуется популярностью среди остальной прислуги, и произошедшая сцена могла обеспокоить обитателей замка.
- Обеспокоить! - молодой правитель прыжком поднялся с трона и гневно потопал к выходу. - Это мы ещё посмотрим!
Всё, что Грим когда-либо хотел делать, это ухаживать за розами Замка Стоун. Оставив прочие ремёсла - включая многообещающее ученичество у странствующего мага - немощный и согбенный садовник вырос, набрался ума и постарел среди любимых растений его лордов. Иногда он с теплотой вспоминал своего отца, бывшего садовником ещё до него - как он привёл тогда ещё мальчика в замок, показать ценные кусты. Их огромные бутоны и мягкий аромат заворожили его уже в том нежном возрасте; маленький Грим разбил свой собственный садик, заботливо ухаживал с любовью и магией, изученной им почти инстинктивно, но ни один из его подопечных не мог сравниться с замковыми розами. Тогда же он поклялся, что уход за этими особыми цветами станет его жизнью.
- А теперь, после всех этих лет, они хотят, чтобы я ушёл. Если бы старый лорд Стоун был жив, уж он-то им показал. Ох, вот был человек! Человек, понимающий, какая забота нужна этим розам.
Грим всаживал мотыгу в землю с силой большей, чем обычно. Каждый взмах инструментом чередовался с красочным, но безмолвным эпитетом, направленным новому лорду Стоуну.
Раздавшийся в саду звук шагов, наконец, вывел старика из мрачных мечтаний. Обернувшись, он увидел нового лорда и его нового придворного советника. Садовник склонил голову в знак уважения, но не встал на колени, как сделал бы это при виде прежнего владельца замка.
Лорд был хорошо откормленным, сильным молодым мужчиной в самом расцвете сил. Спуск от тронной залы до скверика ничуть не утомил его, чего нельзя было сказать про камергера. Хоть он и был тех же лет, что и его повелитель, сейчас он стоял, сложившись пополам и жадно заглатывая воздух. Кроме того, обе его руки плотно стиснули скипетр, чтобы только его владелец мог хотя бы стоять.
- Грим, я слышал, ты не хочешь уходить? – начал лорд Стоун без предисловий. – Послушай, всем нужно уходить, раньше или позже. Пришло время дать свежей крови дорогу сюда, в Замок Стоун, людям с новыми идеями – в каждую сферу деятельности. В этом и заключается Прогресс. – Он ждал, что Грим кивнёт в подтверждение, но старый садовник просто стоял и безучастно смотрел, поэтому лорд продолжил: - Должно быть, я не совсем ясно выразился. Будь другом, уходи. Мы отдаём твою должность кому-то другому. Для тебя всё кончено.
Лорд развернулся и собрался уходить; хорошо выполненная работа вызвала улыбку.
- До конца ещё очень далеко! – воспротивился Грим. – После всех этих лет службы, я не позволю себе оказаться выброшенным в кучу навоза только потому, что ваша светлость настолько глупы и думают, что закончили иметь дела со мной! – Каждое слово было громче предыдущего, и вот уже садовник кричит почти во весь голос: - Я работал в этом замке, на лордов этой крепости ещё до того, как ты родился! У тебя нет права поступать так со мной!
Лицо старого Грима угрожающе покраснело, почти приняв оттенок одного из его обожаемых бутонов. Он видел, что гнев вздымается и в молодом лорде, но ему было уже наплевать. Он поднял мотыгу, подчёркивая сказанное: - я не…
Для лорда Стоуна это оказалось последней каплей. Никто из его подчинённых – особенно этот сморщенный старый земляной червяк – не смел угрожать ему оружием. Он схватил тощего старика, без усилий поднял над головой и с силой швырнул о холодную каменную стену перголы. При ударе тело Грима издало хруст, затем с влажным звуком соскользнуло по камню. Не выдержала тонкая кожа, не выдержали древние кости; не выдержало и сердце старого садовника.
Кровь хлестала из разорванной плоти, впитываясь в землю любимого им розового садика, но Грим нашёл в себе силы поднять глаза на убийцу:
- Будь проклят ты и твоя жи…
Последние слова садовника остались неуслышанными – лорд уже направился прочь из сада. В конце концов, он был занятым человеком, а вопрос с выбором блюд на ужин предстояло ещё решать и решать.
- Убери здесь всё, - через плечо бросил лорд своему управляющему. – И убедись, что ни одна из отцовских роз не пострадала.
- Да, мой лорд. Займусь этим прямо сейчас.
Сенешаль добросовестно обошёл розовый сад по кругу, с облегчением отметив, что повреждённых среди цветов нет. Сделав в уме пометку о том, что нужно до завтра найти нового садовника, он поспешил заняться другими делами.
Прошло около часа, прежде чем стража смогла приступить к устранению тела Грима – лорд Стоун отослал большую часть своей армии в деревню, где они суетились, точно свиньи в поисках трюфелей. К тому времени все в замке и в деревне знали, что произошло. И те из жителей, кто посетовал, что безвременная кончина старого садовника не сулит ничего хорошего, оказались абсолютно правы.
Кровь Грима, отравленная проклятием, сочилась на вскопанную поверхность и стекала по внутренней стене сада. Впитываясь в хорошо взрыхлённую землю, багровый поток омывал корни самого большого розового куста. Несколько часов растение кормилось этой влагой, а потом… преобразовалось. Корни и усики загрубели и стали толще. Земля у основания растения вспучилась и зашевелилась.
Верхняя, открытая часть куста не менялась, пока не наступила ночь, принёсшая с собой лунный свет, заботливо обнявший листья растения. Оно выразило своё удовольствие мягким шелестом гибких стеблей. Разрастаясь и становясь толще, листья и отростки ползли во все стороны под немыслимыми углами, стараясь захватить как можно больше сияния ночного светила.
Удвоившись, даже утроившись в размерах, проклятая роза быстро распространила своё влияние. Она слилась с остальными кустами сада, сплела свои корни с чужими, образовав под землёй огромную, пульсирующую сеть. Шипы превратились в большие полые кинжалы, усыпавшие гибкие лозы-щупальца. Кайма каждого лепестка обзавелась шипастыми зубьями, высасывавшими жизнь из мух, бабочек и прочих насекомых, оказавшихся слишком близко. А под поверхностью земли корневая система занималась своим делом, выискивая и накалывая каждого червяка, личинку или жука.
В середине монстроподобного растения образовался гладкий плод, размером с арбуз. Белые отметины на нём пульсировали в лучах заходящей луны. Создание чувствовало присутствие множества живых существ в стенах замка – существ, которые могли предложить больше питательных веществ, чем поглощаемые до сих пор насекомые. Осторожно и скрытно, куст послал свои побеги на разведку.