Секьюрити снял очки, протёр их и вновь надел.
- А... - протянул он, - Борис Борисович! А я вас что-то не признал вот...
- Богатым буду, - сквозь смех прошептал Силий в своём углу.
Плотник ощутил, что его губы стали непроизвольно двигаться, оформляя выдыхаемый воздух в конкретные звуки, и он произнёс за Силием ту же самую фразу, причём ещё и с какой-то несвойственной ему задорно-бойкой интонацией:
- Богатым буду!
Охранник засмеялся.
- Ну, дай то Бог! - седеющая голова вернулась обратно и занялась дальнейшим разгадыванием кроссвордов.
Плотник с немного недовольным видом обернулся к Силию.
- Adhibenda est in iocando moderato![1] - он нахмурился. - Надеюсь, ты не станешь что-нибудь другое за меня делать, а то я уж боюсь!
- Не, - Силий отрицательно покачал головой и засмеялся, - что ты!
- Когда ты так улыбаешься, я чувствую себя мухой перед большущим пауком! - Плотник непроизвольно вытер рот рукой, словно чтобы стереть чужие слова, вложенные в его уста волей Арбитра Стихий.
- Вы что-то сказали, Борис Борисович? - в окошке снова показался охранник.
Плотник осторожно обернулся к нему и замешкался, а Силий вновь что-то прошептал.
- Это я сам с собой, - точь-в-точь повторил он слова Силия. - Пишу диссертацию по плоскостопию, вот сам с собой и обсуждаю!
- А... - секьюрити понимающе кивнул и вновь скрылся в окне.
Плотник бросил на Силия уже действительно возмущённый взгляд, мол, не хочу я, чтобы за меня говорили, на что Силий лишь рассмеялся пуще прежнего, почему-то эта новая затея очень его забавляла.
Они поднимались по лестнице, и все, встреченные ими на пути сотрудники госпиталя здоровались с Плотником, приветствуя его словами "здравствуйте, Борис Борисович!".
- А как Крафтсман тебя увидит, если ты не видим для людей? - забеспокоился Плотник, но Силий молчал, вместо ответа, раздался утренний голос флейты. Плотник удивлённо обернулся через плечо в сторону своего спутника, и увидел, что Арбитр Стихий немного отстал, он брёл несколькими ступеньками ниже и наигрывал на простецкой дудке такой же простецкий лесной мотивчик. Плотник остановился, изумлённым взором созерцая Силия.
- Используем древний Римский принцип, - Силий спрятал дудку в карман и несколько раз любовно похлопал по нему, в этот момент лицо его озарила просветлённая улыбка.
- Это ещё что?
- Это долгая история, я потом обязательно тебе её расскажу, а сейчас нам надо торопиться, времени у нас не много. Короче, в двух словах: мы так долго в течении нашей жизни смотрим телевизор, что разум как бы настраивается на энергию монитора, человек научается воспринимать эти потоки очень чётко, кроме того, в основе принципа действия любой электроники лежит взаимодействие различных устройств, питаемых электрическим током, чувствуешь, к чему я веду? - лукаво уточнил Силий.
- Не совсем...
- Проверенная вещь! Иди в ординаторскую и забери там телевизор, потом принесёшь его на следующий этаж. Я тебя там подожду.
- Э, а мне отдадут?! - растерялся Плотник.
- А то! Это же твой телевизор! Забыл?
Плотник нехотя пошёл в ординаторскую. Он вошёл туда с некоторым опасением, читаемым на лице. В ординаторской сидело несколько молодых сестёр в халатах и медицинских шапочках и один молодой практикант, тощий парень с длинным носом и чёрными кудрявыми волосами. Все они буквально хором поздоровались с Плотником, приняв его всё за того же за знатного ортопеда.
- Да, да! - Плотник кивнул в ответ на приветствие, потом несколько неуверенно прошёл через всё помещение, снял, с прикреплённой к стене подставки, маленький телевизор, и понёс его к выходу, стараясь делать вид, будто так и надо. Сёстры и практикант проводили его удивлённым взором, но никто ничего не сказал.
Плотник вышел из комнаты явно сконфуженный, и лишь когда дверь за ним закрылась, смог перевести дух, он остановился и вытер выступивший на лбу пот волнения. Общаться с простыми людьми и делать странные с точки зрения обывателей вещи оказалось куда сложнее, чем бороться с монстрами в параллельном мире.
- Да уж! - сказал он сам себе, подумав то же самое, и устало выдохнув, направился к лестнице, где возле перил его уже ждал Силий.
Дверь ординаторской приоткрылась и в щёлочке показалась голова того самого практиканта, он с неподдельным интересом стал наблюдать за "Борисом Борисовичем", который о чём-то оживлённо беседовал со стеной возле лестничной площадки.