– Кажется, получилось, - улыбаясь темноте, заметил Картер. Кинжалов у него руках уже давно не было.
– Ты! – Аврора готова была придушить его за такие шутки. – Я прям с жизнью попрощалась, а ты...
– Правильно сделала, - поймав её в объятья, карелианец нежно поцеловал в макушку. – У тебя новая начинается...
Красться по темным коридорам незнакомого замка — то ещё удовольствие. Эйфории от свободы хватило минуты на три, а затем накрыл уже почти привычный страх. Что там, за поворотом? Собака, часовой или просто забрёл кто-то? Картер шёл впереди, чутко вслушиваясь в камни и спёртый воздух. Факелы попадались, но очень редко, и через некоторое время они стали сильно нервировать: каждый раз пересекая освещённую кляксу и снова ныряя в темноту, Аврора холодела и вздрагивала. Казалось, что вот-вот оттуда выползет звероподобный хэб и тогда...
Но пока им не встретилось ни единого существа.
В зал они вышли неожиданно.
На обшарпанных растрескавшихся стенах уже не было прежних рисунков и тканей, всё былое великолепие осыпалось, свисало и лежало на полу грязными лоскутами. Сквозь узкие, местами закопчённые окна с трудом пробивался лунный свет.
Аврора чуть сжала ладонь карелианца, кивая направо. Там высились резные полотнища ворот. Тех самых, что ребята видели от берега. С их штурмом все равно ничего не получилось бы – изнутри створки крепко запирали на брус.
Вдруг темнота в углу зашевелилась. По залу прокатилось лёгкое эхо, десятиметровые потолки отразили и преломили звуки, породив что-то жуткое, даже истеричное.
Из шуршащей темноты выступила крупная туша с горящими глазами.
Аврора облегчённо выдохнула, отпустила карелианца и поспешила ей на встречу.
Картер дёрнулся следом, не сразу сообразив, кто на него смотрит из темноты.
– Вы ж мои хорошие, - ласково приговаривала принцесса, гладя тёплые шкуры.
Ящеры жмурились и подставляли под ласку морды.
– Сколько их тут? – вгляделся в толпу зверей Картер.
– Все, похоже, - Аврора нащупала тугой ремешок, стягивающий челюсти животного, попыталась распутать, а когда не получилось, взялась за кинжал. – Так, теперь осталось только наших найти и валим отсюда...
– Встань за мной, - очень спокойным тоном приказал Картер.
Аврора резко обернулась.
На другом конце зала темнота одну за другой выплёвывала корявые фигуры. Они были высокие, с перекошенными плечами и двигались будто на шарнирах. В абсолютной тишине это даже не пугало – мозг отказывался воспринимать этокак реальность.
Фигуры не надвигались, не преследовали, не нападали. Покачиваясь, они бродили по залу как одуревшие от химикатов муравьи. Временами натыкаясь на стены, колонны и друг на друга, они меняли направление и продолжали медленно курсировать вокруг застывших людей.
– Заготовки, - прошептала сухими губами Аврора, осторожно выдвигаясь из-за широкой спины карелианца.
– Что? – процедил сквозь зубы мужчина, удобнее перехватывая кинжалы. Рукояти были слишком тонкие, изогнутые. По спине бродил непривычный, и оттого ещё больше нервирующий, холодок.
– Новые големы, - пояснила девушка, сообразив, что он не слышал разговора с принцессой Лемоса. – Их, по ходу, такими создают. Где-то здесь, на острове.
– Кто, хэбы? – не поверил Картер. – Кишка тонка.
– Видимо, нет, - недоголемы расползлись почти по всему залу, постепенно приближаясь. Ящеры занервничали, застучали хвостами по полу.
– Тише вы, - зашипела на них Аврора, но было поздно. Големы как зомби, синхронно повернулись на звук и медленно побрели к ним.
Их было много. Не меньше тридцати.
Шли молча, неуверенно, но упорно.
Знать бы ещё, зачем они идут...
Шум из бокового коридора прокатился по залу и ударил в противоположную стену отголосками хрипа, лязга и топота. Возникли эти звуки до того неожиданно, что Аврора не сразу поняла: хрипит и лязгает с обоих сторон. Кто-то приближался из коридоров, по одному из которых они только что пришли, а другой в потёмках просто не заметили.
Не прошло и пары секунд, как в старинную залу ввалилась топа закутанных в шкуры полулюдей, которые без остановки протаранили големов, оттеснив их воротам. За хэбами в зал влетели собаки, которые тоже не обратили на истуканов никакого внимания. Зато обратили его на жмущиеся к ящерам тени. Прижав большие острые уши, они встали как вкопанные посреди зала, повернули морды к чужакам и громко зарычали на одной ноте – звук прокатился под сводами, задрожал под хрупкой лепниной. Хэбы тоже остановились и тоже все как один повернулись к людям.