– У меня есть для тебя подарок.
На раскрашенном углём и кровью лице старухи проскользнуло что-то, что очень напоминало снисходительность.
–Тэ мой подарок.
– Нет, - Аврора покачала головой, поднялась на ноги и посмотрела в лицо Зовущей. – Ты умеешь говорить с кровью. Я покажу тебе то, чего у тебя точно нет.
Зовущая скукожилась, став в полтора раза мельче. Взгляд её метался между Картером и Авророй. Победило любопытство.
–Эды, - тявкнула наконец она, подзатыльником разворачивая хэба под щитом. – За мной эды.
И Аврора двинулась следом.
её пропустили без звука, сомкнувшись за спиной в плотные ряды. У самого входа в коридор Зовущая бросила через голое, обтянутое смуглой кожей плечо короткий приказ, и хэбы, недовольно урча, накинули на собак что-то вроде намордников.
Праздник закончился, круг распался.
Осталась только лужа крови на полу.
– Куда они её забрали?! – Кован тряс за плечо окаменевшего Картера.
– Не знаю, - огрызнулся он наканец, заставив себя отвести взгляд от собак.
– К Зовущей, - ответила вместо него Олели из самого угла. – Она тут главная.
–Тэха! – рявкнул стороживший их хэб и ткнул ближайшего пленника дубиной. Тот отполз подальше, к сбившимся в кучу людям.
– Бежать надо, бежать, - как заведенный шептал один из кочевников, раскачиваясь из стороны в сторону и не сводя лихорадочно блестящих глаз с собак.
Никто ему не отвечал. И смотреть на доедающих собак не хотел. Но отвернуться просто не мог.
Картер уже видел похожее. Почти десять лет назад, шагая по закопчённому двору К’Милла, он с болью и ужасом узнавал в обгоревших остовах конюшню, склады и кузницу. Те самые, которые и были К’Миллом. Его К’Миллом. Первым домом, который хотелось сберечь... и не получилось. Казармы почти не пострадали, и теперь закованные в броню карелианские солдаты выволакивали оттуда пленных хэбов, а на шесте уже боролся с ледяным ветром обугленный по краям флаг, на котором красовался оскаливший зубы волк. Старый солдат, только что поднявший его, следил за борьбой красными слезящимися глазами.
Карелианские генералы предлагали и даже настаивали, но сэр Дугал наотрез отказался штурмовать К’Милл ночью. Только днём, только при свете солнца, чтоб выродки хорошо разглядели свою смерть.
Но они даже не поняли, что произошло. Когда озверевшие от ярости отряды прорвались на замковый двор, снеся конями привратников, хэбы ничего не успели сделать. Их просто растоптали на месте – всего около пары десятков караульных, остальные отсыпались, забившись в норы.
Через какой-то час, когда зачистка крепости завершилась, а пленных выволокли на свет и бросили возле сгоревших конюшен, Сэр Дугал приказал возводить плаху. С неё-то и катились головы тех, кого не прирезали раньше. Одного за другим их подтаскивали к рыжему подростку с тяжёлым отцовским мечом в подрагивающих от усталости руках. Подростку приказали смотреть в глаза каждому, кто стоял перед ним на коленях. И он смотрел. Смотрел и запоминал. Каждого и всех сразу. Чтобы никогда не забыть.
И только цепным собакам никто не сказал, что все закончилось. Они остались у своих будок, равнодушные к судьбе хозяев, и продолжали глодать кости бывших защитников К’Милла, верных сынов Карелианы. Тех самых, что три дня назад остались прикрывать отход своего принца...
Куда они увели Аврору?!
Коридоры никак не заканчивались. Или ей просто так казалось. Узкие проходы тянулись и тянулись, а Зовущая все шла и шла, невесть как ориентируясь в их лабиринте. Если бы не её белая меховая накидка, маячившая впереди, Аврора потерялась бы после первой же развилки. Охранники давно повернули назад, бережно ссадив перед этим старуху на пол и подав ей маленький факел.
И вот теперь это мелкое, сморщенное, жутко пахнущее существо вывело свою добычу в какое-то помещение. Ни размеры, ни форму определить не удалось бы при всем желании – все, что не выхватывал маленький факел, тонуло во мраке. В дрожащее световое пятно попал только тлеющий костёр, обложенный плоскими камнями, да маленькая грязная циновка перед ним.
Старуха подняла факел повыше и высветила стену напротив входа. Будто бы хвастаясь, поводила факелом из стороны в сторону, вдоль усеявших кладку штырей, между которыми были натянуты лохматые верёвки. К ним за короткие тёмные горлышки были привязаны бутылочки из непрозрачного стекла. Их было много, не меньше сотни. А внизу, под стеной, высились горки из драгоценных камней.