–Армия, - чётко выговорила старуха, поворачиваясь к Авроре и подтверждая догадку о хвастовстве. – Кровь воинов. Кровь силэных. И много камэня. Много хватэт.Шэто у тэбя?
– Моя кровь, - Аврора закатала разорванный рукав на левой руке. – У тебя такой нет и никогда не будет. Я дам тебе моей крови, а ты мне отдашь всех пленников. Разрешишь нам уплыть на ящерах и никогда больше не тронешь.
–Волчий сын дожэн умэрет!!! – взвизгнула старуха. Пламя дёрнулось в её руке, блеснули яростью глаза. – Сэмя Дугала должэн умэрет!
– Его жизнь за мою кровь, - твёрдо повторила Аврора. Кажется, хэбы не в курсе про Кондарада...
Аврора потянула из ножен кинжал. Не глядя полоснула себя по предплечью, выждала пару секунд, надавив на кожу вокруг раны.
Зовущая ждать не хотела. Молниеносно выбросив вперёд руку, она сцапала и неожиданно крепко сжала её запястье. А потом совсем как мегинн слизнула набухшую каплю крови.
В следующую секунду – Аврору даже передёрнуть от отвращения не успело – глаза Зовущей расширились, взгляд стал совсем безумным и как будто даже испуганным.
–Да-а-ай! – провыла она, цепляясь за Аврору уже двумя руками.
Аврора накрыла порез ладонью.
– Я дам тебе моей крови, а ты отдашь мне всех пленников. И карелианца тоже. Мы уплывём на ящерах, и никто больше не тронет нас. Никогда.
–Магу взэть так!!! – Зовущая не знала отказа и не привыкла спорить.
– Не можешь. Иначе уже взяла бы.
Старуху затрясло. Она буравила принцессу горящими глазами и кривила рот. Видимо, и правда не могла.
А потом внезапно бросила её руку и кинулась к пустой склянке.
Она шла через толпу. Опять.
Была в этом какая-то грустная закономерность.
И снова перед ней расступались, давая дорогу, утробно порыкивая, но не прикасаясь.
Лицо горело, кровь на щеках высыхала, обращаясь в бурую корку.
Хэбы скалили зубы и тихо отступали в темноту. Мимо них катилось тихое эхо, в котором угадывался переливчатый вой. Что хэбы слышали в этом вое, какой посыл он нёс для них – им только известно, но слушались его дикари беспрекословно.
Дойдя до самого конца строя, Аврора свернула за угол, прошла ещё немного по сырому гулкому коридору и вышла в знакомый зал.
– Ты где была? – ринулся к девушке Дункан.
– Нигде, - чужой, охрипший голос резанул по ушам.
– Что значит нигде?! – взревел Кован, и так и эдак поворачивая её к свету. Разглядев, наконец, чем вымазано у подруги лицо, выругался и рукавом попытался стереть кровавые потеки.
За спинами лязгнули засовы. Ржавые створки ворот медленно поползли в стороны, впуская в зал сквозняк и утреннюю, а может вечернюю, мглу.
–Ухэ-э-эдите, - прорычал здоровенный хэб и махнул лапой в сторону ворот.
– Что? – не понял Атон. Да и остальные вытаращились на него, не веря. Только Аврора продолжала смотреть вперёд на медленно расползающийся по берегу туман.
Ящеры опомнились первыми. Как по команде они развернулись к выходу и потрусили друг за другом, мягко шлёпая лапами по камням. Люди тоже сообразили, что второго шанса у них не будет, и рванули следом. Аврора выбежала вместе со всеми, послушно сжимая ладонь Картера.
Нагнать ящеров удалось уже у самой воды. Они безропотно позволили вскарабкаться себе на спины, терпели стиснувшие их шеи руки и быстро гребли к дальнему берегу.
Мокрые штанины морозили всё, что ниже ремня, рубашки тоже быстро набрали воды из тумана, но ветер уже нёс запах порта – жаренной рыбы, прелого дерева и далёкой пустыни.
Дункан, мерно качаясь в такт мощным гребкам, жадно впитывал это запах. Кто бы мог подумать, что свобода так пахнет...
Когда из тумана показались мачты, он не вытерпел, оглянулся. Далеко за спиной всего на мгновение мелькнула чёрная громада крепости. А может просто показалась?
– Рори, - голос почему-то опустился до шёпота. – Слышишь? У нас получилось!
Аврора кивнула, не поднимая головы от шершавой мокрой шеи ящера. По светло-коричневой шкуре медленно стекали красные капли.
Ей стало плохо, когда обоз кочевников перевалил через первую заставу. Границу с Футонией проехали поздно вечером, а на привале Аврора не смогла подняться с тюфяка. Руки и ноги практически не слушались, пот лился градом, язык с трудом ворочался за потрескавшимися губами.
Кочевники, только-только успевшие поставить свои кибитки по кругу и развести костры, столпились вокруг, опасливо разглядывая медленно впадающую в беспамятство акарианку. Последнее, что Аврора запомнила, прежде чем нырнуть в забытьё – Дункан с ужасом разглядывает её почерневшее предплечье и где-то поблизости, может у самого уха, Картер в исступлении орёт: