От одной мысли, что у Авроры может не получиться, накатывала злость и голова отключалась. Ничего хорошего жениха в таком случае не ожидало...
– Действительно, крайне неприятно, что я упустил момент и не познакомился с леди Авророй раньше, - стоило только Аратуру допустить крохотную паузу, как сэр Гидальго встрял с предложением. – Так давайте же не будем больше терять время и пройдём в покои вашей дочери.
Пожалуй, хвалёная карелианская выдержка не вынесла бы такого напора, но тут подоспел Мелин.
– Видите ли, - молодой человек едва заметно скривился – ровно настолько, чтобы сторонний наблюдатель заметил, как неприятно ему признаваться: - Наша сестра, несомненно, изумительная девушка, но у неё есть небольшой недостаток. Она не умеет следить за временем. Особенно когда волнуется.
– Но я уверен, - встрепенулся Лерон, бросая на брата укоризненные взгляды. – Она уже готова принять гостя в своей гостиной.
Сквозь багровый туман Картер всё ж таки рассмотрел и даже удивился актёрским талантам обоих братьев. Вот уж кто подготовился...
– Ну так не будем заставлять её ждать, - наследник рода Лати если и заметил досаду братьев, то списал её на обычное желание не осрамиться перед гостем. – Ведите же меня, ваше Высочество! Я жажду познакомиться с этой жемчужиной! Уверен, ей давно нужна оправа!
Сэру Гидальго очень повезло, что он успел повернуться к Картеру спиной и не видел выражения его лица. Зато Аратур видел и грозно сдвинул брови, сигнализируя: «Спокойнее, мальчик!». Карелианский король подавил рык, даже ладонь с оголовья кинжала убрал, но всё равно на радушного соседа никак не походил. Сэр Аратур неслышно вздохнул, едва заметно покачал головой. Пожалуй, Лати повезло вдвойне: карелианцы никогда не били в спину, и это несомненно спасло их гостю жизнь.
Тестостероновым тараном промаршировав до дверей в покои принцесс, жених остановился, подкрутил усы и бухнул кулаком по резьбе. Дверь загудела, а из комнаты донёсся испуганный вскрик.
– Это служанка, - поспешил уверить гостя Лерон. – Наверное.
– Войдите, - пискнула дверь.
Сэр Гидальго переступил порог.
Картер, последним ступивший на ковёр, испытал совершенно новое ощущение, напрочь избавившее его от злости. Комната была та же самая: окно, двери, камин – всё как прежде. И вместе с тем совершенно новое. Куда подевались со стен гобелены? Их место заняли вышитые гладью картины, в основном с букетами и цветами. Неброская, но крепкая мебель – а какой же ей быть, если в гостиной регулярно пасутся генералы, принцы и все, кого принцессы называют своими друзьями? – сменилась абсолютно безвкусным гарнитуром, покрытым таким количеством завитушек и позолоты, что даже самый тёмный селянин не позарился бы на такую безвкусицу. В памяти всплыло когда-то подхваченное у ребят слово «диссонанс»...
– Добро пожаловать в Акара, сэр, - принцессы Акара присели в глубоком реверансе перед гостем. Прямая как палка Кайрина, затянутая в корсет до плоского состояния, тут же отступила к братьям. Наследник славного рода Лати едва на неё глянул, и сходу попытался поцеловать Авроре ручку, но та, сияя улыбкой, за мгновение до этого отступила, чуть визгливо хихикнула и жестом пригласила всех присесть к накрытому у камина столу.
Сэр Гидальго дёрнул усом, но сел.
Стол накрывали не иначе как для девичника. Сладкое, сладкое и только сладкое. Ни кусочка мяса, ни глотка вина. Для мужчины, несколько дней не вылезавшего из седла – настоящая пытка. Впрочем, сэр Гидальго сюда не есть пришёл.
Взвинченный, но пока ещё разумный Картер откинулся на спинку кресла, неспешно потягивая отвар из чашечки в милый цветочек, и вполуха слушал, как гость в захлёб рассказывает что-то кровавое. Да, молодой человек не терял времени даром: молниеносно перевёл разговор на недавний конфликт между северо-западными кланами и его собственным. Чем он думал, когда взялся с ходу описывать резню на границе? Да и описывал, честно говоря, скучно, упирая на детали.
Наблюдать за его слушательницей было куда интереснее.
Не зря принцессы отказались посвящать друга в детали плана. Старательно раскрашенное лицо Авроры имело не так уж много общего с оригиналом. Густо подведённые глаза и яркая помада на полных губах, неестественно светлый цвет кожи – непривычно, даже дико для того, кто видел Аврору каждый день и знал её вкусы как свои. Чем дольше карелианец разглядывал её, тем сильнее у него чесались руки макнуть любимую девушку в её же бассейн, чтобы избавиться от боевого раскраса.