– Нет уж, поехали все, - вздохнул Дункан.
Остальные тоже молча взялись за раскиданные по пригорку вещи. Опять не получилось.
Вечером Барта вежливо постучалась в покои своей хозяйки и нашла её за любопытным занятием: Аврора перебирала в огромном стенном шкафу платья. Обычно выбор своего туалета она доверяла служанке, так как давно уже отчаялась разобраться во всех отделениях и ящичках, хранящих всё это огромное количество юбок, корсетов, накидок, плащей и всякой тому подобной мишуры. Каждый раз, открывая шкаф, она находила там новое платье и в конце концов махнула рукой и перестала обращать на это внимание.
И вот сегодня сама решила заняться гардеробом. Барта некоторое время помолчала, переминаясь с ноги на ногу, но затем всё-таки решилась спросить:
– Я могу вам чем-то помочь, миледи?
– Нет, спасибо, - отозвалась принцесса, приветливо улыбаясь девушке. – Я просто хочу отдать некоторые вещи в лавку Мелони, для меня одной здесь нарядов больше чем достаточно.
Барта почти не удивилась новой выдумке принцессы, она привыкла к тому, что Аврора дель Катана делает некоторые вещи совсем не так, как подобает дочери короля. Но, будучи девушкой с прогрессивными взглядами, Барта с удовольствием ломала древние традиции и любую идею Авроры принимала с восторгом.
– Мне отнести эти платья Мелони? – уточнила она на всякий случай.
– Нет, я сама завезу их на днях.
– А что вы оденете сегодня к ужину?
– Я уже отложила, - Аврора кивнула на кресло.
Барта удивлённо приподняла брови.
– Но, миледи…, - на кресле лежала та самая одежда, в которой девушка появилась в Акара в первый раз.
– Нет-нет, Барта, это самая подходящая одежда для сегодняшнего обеда, - заверила её Аврора, забирая с кресла уже изрядно потёртые джинсы.
Ужин удался на славу — достоинство и гордость хозяев за своё королевство присутствовали в каждой детали, держать лицо в Акара умели при любых обстоятельствах. Наконец, столы были убраны, гостям и придворным поданы стулья, а король вместе со своим семейством заняли подобающие места. Приглашённые менестрели разыграли великолепное представление – не зря их так нахваливал король Норса и принц Йэх. Актёры своё дело знали – полтора часа пролетели как один миг, даже Авроре удалось забыться на время спектакля. Но вот под громкие аплодисменты лицедеи раскланялись. Шустро подхватили реквизит – и уже через три минуты их и след простыл. Настал момент истины. Лерон, сгорающий от нетерпения, склонился к Авроре и прошептал:
– Кажется, сэр Магод не торопится с объяснениями.
– Вот это меня и пугает, – отозвалась Аврора.
Парадные двери распахнулись без предупреждения, в зал стремительно, даже как-то по-хозяйски ворвался долгожданный гость. Среди придворных пришёл лёгкий возглас недоумения, генералы нахмурились. Приличия в Акара ещё пока не отменяли, так что дерзость незнакомца возмутила всех присутствующих без исключения. Сэр Магод же, вопреки ожиданиям, невозмутимо прошествовал к возвышению, на котором стоял трон, и приклонил колено перед королём.
– Сэр!
Аратур лишь сухо кивнул на его приветствие.
– Прежде всего, я хочу принести свои извинения за то, что не смог присутствовать на ужине, - продолжал сэр Магод, не поднимая головы. – Но надеюсь, мою вину с лихвой искупит подарок, который я привёз своему королю и всему королевству!
С этими словами он поднялся с колена и звучно хлопнул в ладоши.
– Позёр, - тихо фыркнул Мелин.
В зале повисла гробовая тишина. Двери вновь распахнулись, и на пороге возникла девушка. Она грациозно проплыла вдоль занятых придворными стульев и остановилась подле Магода. Льняные локоны, яркие голубые глаза и высокий рост выдавали в ней северянку, мягкие черты лица и нежная кожа делали воздушной, трогательно наивной.
– Разрешите представить, - отчеканил сэр Магод. – Аврора дель Катана, наследная принцесса Акара!
У Авроры, сидевшей на троне, потемнело в глазах. Зал взревел сотней голосов, и сотня пар глаз обратилась к королю, который, казалось, превратился в статую. Лерон сжал руку сестры, но его Рори вряд ли могла в этот момент что-либо почувствовать, только заметила, как в своём кресле сжалась от страха Кайрина. Все ждали, что же скажет король. Аратур поднялся, сжав массивные кулаки, но с его губ слетело одно лишь слово: