Принцесса – нежное создание, воспитанное на романтических историях и балладах менестрелей. Изящна, грациозна, образованна. Но при этом скромна и строга с поклонниками. Говорит на пяти языках, одним из которых просто обязан быть Древний – язык общих предков, танцует и поёт, знакома с историей – официальной и не очень – всех соседних королевств, помнит в лицо и по именам всех правителей, их жён, детей, любовниц, Мудрых и генералов. Имеет полное представление о том, что творится в Акара с экономической точки зрения и принимает участие в переговорах во дворце и на местах. Занимается рукоделием и верховой ездой.
Мудрый, озвучивший всё это на первом занятии, с удивлением наблюдал, как обе девушки тихо скулят и громко бьются головами о столешницу. Подумал и добавил, что леди Авроре предстоит ещё посещать занятия с генералом Груном в казармах.
Принцессе так много полагалось знать и уметь, что подруги с трудом могли найти время на друзей между занятиями танцами и Историей. Впрочем, у них тоже ни на что не хватало времени, особенно на тоскливые мысли. Поселённые в одну комнату — как и хотели когда-то! — они приобрели столько новых задач, что хватало и уму и телу. Генерал Грун оказался мужчиной деятельным и азартным, к новобранцам отнёсся с отеческой любовью – то есть гонять начал по-чёрному. Польза от занятий стала заметна уже через месяц, но ребята это заметили намного позже. После того, как утром смогли без подпорки добраться до уборной.
Дела, обязанности, ошибки и работа над ними... Прорыдав полночи в подушку, принцесса Аврора вставала с рассветом, наводила красоту и, улыбаясь, шла на завтрак с очередным послом. Там, путая имена и титулы, роняя вилки и самооценку, поддерживала разговор о поставках зерна, пошлинах и новой любовнице короля Дигны. Оттуда бежала на уроки с Мудрыми в библиотеку, а после обеда – на ристалище к генералу Груну.
Настроение от отчаянья поднималось к эйфории и снова падало. Тоска по дому сжимала душу, волнение за родителей сводило с ума, хроническая усталость и неопределённость заставляли снова и снова повторять: всё получится, это временно, это надо.
– Лора! У тебя успокоительное есть? – вечер выдался сложный. Врагу на пожелаешь договариваться о налогах. По дороге в свою комнату Вика решила завернуть на кухню. Там хоть улыбаться не заставляют.
– Чего? – оторвавшись от кастрюли, удивилась кухарка. – Кто тебя покусал?
– Да никто меня не кусал, – присаживаясь за длинный стол, устало понурилась девушка. - Я сама сейчас кого-нибудь покусаю. Дай валерьяночки, а?
– Откуда? Я такого и не слыхала.
– Что, вообще нету?! А как же... А настойка пиона есть? Я же видела, в парке растёт! Цветы такие огромные.
– Ну растут и растут, красиво. На-ка вот, хлебни, - бывшая кормилица протянула ей пузатую бутылочку тёмного стекла и кружку с водой. – Сама намешай три капли в воду, а то мне суп заправить надо. Будут руки вонять...
– Это что?
– Дакара. Из Карелианы возим. Дорого и опасно. Они ж с нами не ладят. А что с этим пионом делать – варить или замачивать?
– А... я не знаю, - на вкус успокоительное было затхлым и навевало воспоминания о болоте. И да, руки действительно стали пахнуть мокрым гнилым лесом. - О, Дункан! А из чего настойку пиона делают?
– Из спирта, - буркнул ввалившийся в кухню Дима, отобрал у подруги кружку и залпом выпил всю. Потная рубаха висела на нём лохмотьями. На скуле наливался свежий синяк.
– Нет, - девушка выхватила из миски недоразмороженный кусок мяса и пришлёпнула его к лицу приятеля. Тот благодарно взвыл. - Я не помню, что там используют: корни или листья?
– Неважно... Главное, чтоб со спиртом! О-о-х!
– Что, и тебя Грун забодал? – догадалась девушка.
– Убью, - пообещал парень, так и разворачиваясь к выходу – с мясом под глазом. – Вот научусь, и убью.
Немного освоившись, Вика решила найти способ отблагодарить Орна за его доброту, но сунувшись в накладные на оружие поняла, что кузнецу и так платили намного больше, чем другим поставщикам, а зная, сколько Орн тратит, не представляла, почему он до сих пор не скупил все окрестные деревеньки и не отгрохал замок.
Прошла зима, а новая претендентка так и не появилась. Девушки втянулись в распорядок дня, перестали тайком плакать по ночам, научились вести дипломатические споры, шнуровать корсеты и переводить с Древнего. На новые имена они отзывались без задержки, а у парней и вовсе не возникло трудностей — в деревне так коверкали их настоящие имена, что они почти сразу перешли на детские прозвища из дворовых игр в рыцарей. Лёшу, влившегося в компанию только в старших классах, поименовал Орн, загонявший друзей на первой тренировке до дрожи в коленках. «Хилые вы, как я погляжу, - выдал он Сергею и Диме. - А этот кован». Прозвище так крепко пристало к нему, что именем уже и не пользовались.