Новоприбывшие встревожили Саладина, который снова начал собирать вассалов и пришел с частью армии от Бофора, оставив там небольшой отряд закончить начатое и взять замок. Он атаковал лагерь Ги де Лузиньяна, но безуспешно, однако его племяннику Таки удалось прорваться в обход франкских рядов и установить связь гарнизоном у северных ворот города. Сам он поставил лагерь чуть восточнее христианского. Вскоре франки решили, что у них достаточно сил для наступления. Людвиг Тюрингский, проходя через Тир, сумел уговорить Конрада Монферратского присоединиться к армии франков, при условии что ему не придется служить под началом Ги. 4 октября, укрепив свой лагерь, оставленный под командованием Готфрида, брата Ги, франки пошли в мощное наступление на ряды Саладина. Состоялась ожесточенная битва. Таки на правом фланге сарацин отступил, чтобы заманить противостоявших ему тамплиеров, но сам Саладин был обманут его маневром и ослабил центр, чтобы прийти на помощь к племяннику. В итоге правый фланг и центр арабов были обращены в бегство с тяжелыми потерями, некоторые из конных воинов не выпускали из рук поводьев до тех пор, пока не доскакали до Тивериады. Граф Бриеннский даже ворвался в палатку самого султана. Но левый фланг сарацин остался невредим, и, когда христиане нарушили боевой порядок, преследуя бегущих врагов, Саладин послал его в атаку и в беспорядке отбросил франков к их лагерю, на который в то же время обрушился гарнизон Акры, сделавший вылазку. Готфрид де Лузиньян стоял твердо, и вскоре большая часть христианской армии благополучно скрылась за укреплениями, где Саладин не рискнул их атаковать. Многие франкские рыцари пали на поле боя, включая и Андре Бриеннского. Германские войска запаниковали и понесли тяжелые потери, также велико было число погибших среди тамплиеров. Их Великий магистр Жерар де Ридфор — злой гений Ги де Лузиньяна перед Хаттином — был схвачен и заплатил за свое безрассудство жизнью. Сам Конрад едва избежал плена благодаря отважному вмешательству его соперника короля Ги.
Победу одержали мусульмане, но она была не полной. Они не выбили христиан с их позиций, а осенью с Запада пришла новая помощь. В ноябре прибыл лондонский флот, ободренный своим успехом в Португалии[7]. Летописцы рассказывают и о множестве других крестоносцев из числа французской, фламандской, итальянской и даже венгерской и датской знати. Многие западные рыцари не пожелали дожидаться своих нерасторопных сюзеренов. Благодаря этой поддержке франки смогли завершить блокаду Акры с суши. Но к Саладину тоже подходили подкрепления. Новости о походе императора Фридриха, вдохновившие христиан, заставили султана призвать вассалов со всей Азии, и он даже написал мусульманам в Марокко и Испанию, что если западное христианство посылает своих рыцарей сражаться за Святую землю, то и западный ислам должен последовать их примеру. В ответах ему посочувствовали, но почти не прислали никакой реальной помощи. Тем не менее армия Саладина вскоре уже была достаточно велика, чтобы и он, в свою очередь, смог практически полностью взять крестоносцев в кольцо. Осаждающие сами оказались в осаде. 31 октября пятьдесят галер Саладина пробились сквозь заслон франкского флота и, хотя и лишились нескольких кораблей, доставили провиант и боеприпасы в Акру, а 26 декабря еще более крупная армада из Египта восстановила сообщение с гаванью.
На протяжении всей зимы армии стояли друг против друга, не осмеливаясь дать противнику решительный бой. Бывали отдельные стычки и поединки, но в то же время все чаще случалось и братание. Рыцари с обеих сторон мало-помалу узнавали и начали уважать друг друга. Бывало, что бой прерывался из-за того, что между его главными участниками завязывалась дружеская беседа. Вражеские армии приглашали друг друга на праздники и развлечения, которые устраивались в обоих лагерях. Как-то раз мальчишки из сарацинского лагеря вызвали христианских мальчиков на потешный поединок. Сам Саладин был известен добротой, которую выказывал к пленным христианам, а также тем, что посылал христианским правителям любезные послания и дары. Фанатики из числа его сторонников задумывались, что же сталось со священной войной, которую он умолял объявить халифа; да и новоприбывшим с Запада рыцарям трудно было разобраться в том, что происходит. На первый взгляд, вражда между противными сторонами иссякла. Но обе они были твердо намерены победить!
7
Itinerarium говорит, что флот прибыл в сентябре. Однако, если верны даты, указанные у Бенедикта и Радульфа де Дисето, ноябрь — самый ранний срок, когда корабли могли достичь Сирии.