Я крутанулась на скользкой траве, удерживая равновесие, и ударила палкой по спине Ролена. Тот одобрительно кашлянул, но в ответ нанес удар по моим лодыжкам, из-за чего я потеряла равновесие и распласталась на пахучей траве. Встать сил у меня не было, пот струился по спине и лицу, каждая мышца в моем теле тряслась от перенапряжения.
— Еще, Фейт, — Ролен навис надо мной, надавливая тыльной стороной палки на мой пресс.
Я мысленно поблагодарила Матерь за укрепленный корпус доспеха, который позволил удержать нагрузку от надавливания Ролена.
— Я больше не могу, лучше сразу прикончи меня, — тяжело дыша, я заметила, что моя палка лежит за ногами Ролена.
— Так не пойдет, после того как тебя отделали два нага, нам надо удвоить твои нагрузки, — он сильнее надавил на меня палкой, из-за чего я сжала зубы и напрягла изнывающие мышцы пресса.
Пока Ролен был увлечен моим истязанием, я незаметно пододвинула руку к лежащей палке и одним движением ударила Ролена по ногам¸ заставляя его упасть рядом. Протяжно застонав, воин перекатился на бок и зло посмотрел на меня.
— Грязные приемчики, принцесса, запрещены на ринге, — серые глаза опасно блеснули.
— Я не вижу здесь принцесс, — с досадой бросила я, садясь и сдерживая рвущийся стон.
Ролен уловил мое плохое настроение и отстал, развалившись на траве и правой рукой пытаясь расшнуровать доспех. Я с умилением наблюдала за его попытками, пока не ударила его по рукам и сама не начала вытаскивать петлю за петлей. Когда доспех был снят, Ролен встряхнул прилипшую от пота темную рубаху и стянул ее через голову, оставаясь обнаженным по пояс. Несмотря на средний и рост и весьма заурядную внешность, Ролен всегда был окружен женским вниманием. Возможно, всему виной были два огромных белых крыла за спиной или же те редкие улыбки, которые доставались лишь избранным или же вычерченные кубики пресса на животе.
— Ты не подумай, я не ханжа, но, если ты продолжишь так смотреть, Тамлин мне руки с ногами местами поменяет, — улыбаясь, заметил друг, вытягиваясь на траве.
Я несколько раз моргнула, соглашаясь с замечанием, и посмотрела в сторону поместья. Лучи солнца отражались от стекл в окнах, и нельзя было понять, смотрит ли на нас кто-то.
— У вас это надолго? — Ролен зажмурился и подставил лицо солнцу.
— Некоторые вещи зависят не от меня, — я пожала плечами и тоже начала расшнуровывать доспех, не прибегая ни к чьей помощи.
После событий в лесу прошло две недели. С Тамлином мы изредка сталкивались за завтраком или обедом, обмениваясь парой слов, а после разбредались каждый в свою комнату. Уж чего, а комнат в поместье было предостаточно. Тамлин старался как можно больше отсутствовать вне дома или запирался у себя в кабинете, заполняя бумажку за бумажкой. А я тренировалась и читала. Много читала и много тренировалась.
Но бывали дни, как сегодня, что после первого же круга тренировки, тело просто отказывалось слушаться, а мышцы были готовы развалиться на части.
— Знаешь, Фейт, найди я свою истинную пару, я бы вцепился в нее и никогда бы больше не отходил ни на шаг, — все еще жмурясь, Ролен повернул голову в мою сторону.
— Знаешь, Ролен, будь я на твоем месте и не попади я в такой переплет, я думала бы точно также. Но, к сожалению, жизнь несколько сложнее, чем та сказка, которую рассказывали нам в детстве об истинных парах, — я хотела, чтобы мой голос звучал ровно, но получилось грубовато.
— Что же может быть сложнее, чем лишиться своей гордости и положения, оставить семью и отправиться на другой конец света с тем, от какого у тебя сердце готово выпрыгнуть наружу?
— А может быть так, что тот, от кого твое сердце готово выпрыгнуть наружу, весьма непростой тип со сложной судьбой, полной страхов и боли. И почему-то именно тебе, как истиной паре надо со всем этим разбираться, — я несколько раз взмахнула краем рубашки, позволяя ветерку пройтись по вспотевшему телу.
— Но разве это может стать причиной, чтобы отказаться от него? — Ролен разлепил один глаз.
— Я не отказывалась от него, — не выдержав дальнейшего расспроса, я поднялась на ноги, ощутив, как подрагивают икры.
— Фейт, только не обижайся, — прокричал мне в спину Ролен, когда я зло потопала с лужайки в сторону поместья.
Я не обижалась, но и отвечать не собиралась. Всегда было удобно рассуждать со стороны.
Поднявшись в поместье по главной лестнице, в дверях я наткнулась на Тамлина, облаченного в свой обычный зеленый камзол. Встреча оказалась настолько неожиданной для меня, что я едва сдержала вскрик удивления. Тамлин тоже был немного в замешательстве, но быстро сообразив, отошел в сторону, пропуская меня в дом.
Я проскочила внутрь и уже зашагала по лестнице на второй этаж, когда Тамлин меня окликнул.
— Я сегодня отправляюсь к своему старому другу, — от звука голоса Тамлина я тоже отвыкла, поэтому с замиранием сердца слушала каждое слово. — Не хочешь ли ты сопровождать меня?
Я чувствовала, с каким трудом он выговаривает слова, боясь моего ответа. Впервые я видела такую нерешительность в Тамлине. Как нашкодивший ребенок, он неуверенно поднял на меня свои глаза и немного улыбнулся.
— Я буду рада отправиться туда с тобой, — придерживаясь холодного уважения, ответила я, пытаясь проконтролировать каждое свое движение. Но рука, лежащая на перилах, предательски дрогнула.
Мы замерли в холле, не решаясь нарушить то едва ощутимое спокойствие и понимание, возникшее впервые за две недели. Тамлин несколько раз моргнул и отвел взгляд в сторону.
— Думаю, тебе самой надо решить, в качестве кого ты будешь меня сопровождать, — заведя руки за спину, он выпятил грудь вперед. — Я приму абсолютно любое твое решение сегодня вечером.
Я понимающе кивнула и направилась вверх по лестнице. Движения мои были быстрее, чем надо, за что внутренне я себя проклинала. Не удавалось мне держать маску безразличие. Каждый раз, оказываясь рядом с Тамлином, все во мне полыхало, и было готово развалиться на части, если он не посмотрит на меня, не скажет хоть слово своим чарующим голосом.
Но я все еще придерживалась мнения о том, что Тамлину надо решить свои проблемы. Что не всю его боль и страхи я готова делить и помогать от них избавиться. Другая женщина — это слишком щепетильная проблема.
К вечеру я придирчиво разглядывала содержимое своего гардероба, в очередной раз понимая, что мода Двора весны не для меня. Воланы, оборки, кружева и слои прозрачной ткани — это было все, из чего состояли платья в моей шкафу. В Ефраде я носила вещи простого покроя из гладких и приятных тканей, а на праздники надевала платья, сшитые настоящими мастерицами.
Я провела рукой по каждой вешалки и остановила свой выбор на светло-зеленом платье. Надевать подобные платья без помощи служанок было тем ее испытанием. Справившись со всеми крючками и застежками, я придирчиво осмотрела себя в зеркало туалетного столика. Пышная юбка, тугой корсет и оборки, оборки, оборки…
Выдохнув и зажмурившись, я вспомнила, чему меня учили многие годы. Магия внутри каждого из нас имела какие-то определенные отличительные черты, в моем случае это было управлением воздухом, но так же у магии были вполне себе бытовые особенности, которые могли освоить все желающие. Изменение структуры предметов — являлось распространенным умением.
Открыв глаза, я одобрительно улыбнулась. Цвет платья остался тем же светло-зеленым, но теперь он стал мягче и приятнее взгляду. Силуэт платья изменился: вместо сжимающего ребра корсета талию выражал поблескивающий серебряный ремешок до кромки которого шел глубокий вырез; а вместо пышной юбки, цепляющей все вокруг появились аккуратные полупрозрачные волны, наслаивающиеся друг на друга; короткие топорщащиеся рукава стали объемными и прозрачными, оканчиваясь у самых запястий.
Довольно кивнув, я махнула рукой над головой, и еще немного влажные волосы, отросшие за последние месяцы ниже плеч, превратились в мягкие волны. Подцепив пальцем край самой большой шкатулки на столике, я нерешительно посмотрела на диадему. Стоило ли ее надевать? Не будет ли мой наряд выглядеть слишком… неправильно?