– Ну, вот, мой мальчик… Вот мы и пришли.
Он дал знак стражникам остаться в коридоре и ступил под арку, за которой ничего, кроме темноты, не было видно. Оноре поспешил следом. С первым же шагом холодок пробежал по телу юноши, наэлектризовал волосы и дал понять: здесь место сильного колдовства. Защитные и сохраняющие чары, конечно же. Видимо, это и было одной из причин, по которым отец не пускал сына сюда. Вовлечённый в сложное переплетение проклятия и противодействия ему, он мог «сбросить» колдовство. И об этом Фердинанта мог предупредить только тот, кто наложил заклятие.
Наполеон заметил, как пошатнулся маг, и оказался рядом, предлагая помощь. Тот отрицательно покачал головой. Не нужна ему сейчас ничья помощь. Оноре протянул вперёд ладонь с фамильным перстнем своей семьи, прошептал несколько малопонятных слов. Тотчас же волна неяркого света прошлась по усыпальнице. Факелы в руках мужчин вспыхнули, освещая помещение.
Как только чары невидимости спали, стало видно, что склеп представляет собой небольшую комнату с каменным ложем у дальней стены. На нём лежала светловолосая женщина, облачённая в простое льняное платье и без единого украшения. Её руки свободно покоились вдоль тела.
– Она выглядит такой же, как и в тот ужасный день, – прошептал король.
– Вы, конечно, не видели жену после того, – констатировал маг.
– Нет. Никто не должен был входить сюда до тех пор, пока не придёт время.
Оноре кивнул.
– Время пришло.
– Да, он так и сказал, – будто про себя добавил Его Величество. – Придёт время и придёт тот, кто предложит помощь.
– А теперь я попрошу мне не мешать и чётко выполнять все указания, какими бы нелепыми они вам всем ни казались. И дайте мне побольше света, – скомандовал Оноре, освобождая центральную часть помещения.
В полной тишине, наступившей вслед за этим, маг принялся ловко чертить на полу угольком, вытащенным из одного из своих кармашков, непонятные символы и знаки, а закончив, попросил Фердинанта подойти и встать в центре рисунка. Тот подчинился.
Роберт, которому маг велел встать у ложа матери, ловил каждое слово и движение, с восхищением наблюдая за дивными метаморфозами того, кого он почти избрал кумиром. Исчезли неуверенность и слабость. Оноре снова оказался в своей стихии. Худой и бледный юноша, едва находивший в себе силы спускаться по каменным ступеням, уступил место умному и талантливому алхимику, знающему своё дело. Заметил это преображение и Наполеон, внимательно следивший за всем, что происходит в склепе.
– Сначала я должен освободить вас от связи с ней, – маг повернулся к королю. В руках его появилась уже знакомая книга. – Связь матери с сыном также необходимо разрушить. Поэтому повторяю ещё раз: ни одного лишнего движения, вздоха, слова без моего на то разрешения! Итак…
Оноре прикрыл глаза и постарался сосредоточиться. Ему не было нужды листать книгу, которую он взял с собой ради предосторожности. Каждая прочитанная страница сейчас оживала под мысленным взором, и слова, написанные рукой отца огненными буквами, горели на внутренней стороне век. Указания отца были чёткими и лаконичными. Он использовал невероятно мощное заклинание и поместил королеву Лилиан во временную петлю, тем самым сохранив её телесную оболочку неизменной. Как мать, она была идеальным стражем для меняющихся сущностей Роберта и Максимилиана, помогая им противостоять действию проклятия в течение многих лет. Её силы, как и силы любого человека, были не безграничны, и восполнять их помогал сам король. Его немощь и болезни, терзавшие в последние годы, – прямое следствие того, что его жена до сих пор жива, хотя и погружена в глубокий сон.
Первое, что требуется от Оноре, – разорвать связь между сосудами и не дать им потеряться. Одному сохранить себя в мире иллюзий, другому – обрести в реальности. Он собрался с духом и медленно, чётко произнося каждое слово, начал читать первое заклинание. Угольные линии пентаграммы вспыхнули неярким огнём, подчиняясь требованию мага.
Кроме его голоса, пусть и тихого, в склепе не раздавалось ни звука. Даже Наполеон старался не дышать, заворожённый увиденным. Всё происходило иначе, чем в пещере, но от этого не становилось менее значительным. Облик короля, застывшего в центре комнаты, стал меняться. Разгладились слишком глубокие для человека его возраста морщины. Серая кожа вновь приобрела естественный цвет. Да что там! Переменилась вся стать этого уставшего от жизненных невзгод мужчины. Он расправил плечи, но так и не пошевелился, боясь обернуться назад. Наоборот, его взгляд был прикован к магу.