– Прости. Я был груб. Я не хотел тебя обидеть, – он взял ладонь юноши в свои руки и нежно погладил бледное запястье, в который раз отмечая необычайную хрупкость этой полупрозрачной на вид кисти.
– Ты не способен меня обидеть, – Оноре нашёл в себе силы улыбнуться, – я же знаю, как ты обо мне заботишься. Ещё немного, и я смогу встать, обещаю.
– Ну, это же хорошо, – оживился Наполеон. Чувство неловкости ещё не прошло, и он стремился сгладить его.
Ответить Оноре не успел. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетел Джек, следом за ним вошла Теодора. До них уже дошли вести о происшествии в подземелье. Дама Фойерштайн узнала об этом во время беседы с Советником. После того, как девушка покинула библиотеку, она отправилась к графу Дэстини, понимая, что сейчас очень удивит названого брата. Так и случилось, Советник, хоть и был озадачен, но исполнил необычное пожелание, без лишних вопросов подписал разрешение на посещение королевского архива.
Когда слуга доложил о том, что маг потерял сознание в подземельях и что Его Сиятельство лично понёс больного в его комнаты, девушка извинилась перед Грегом и направилась в западное крыло. С Джеком они встретились у дверей комнаты и предпочли сделать вид, что происшествия в саду не было.
– Нап? Что… – Джейкоб осёкся, разглядев полулежащего мага и Наполеона, держащего его за руку, – случилось...
– Я потерял сознание после магического ритуала. Он исчерпал мои силы. Наполеон принёс меня сюда и позаботился обо мне, – Оноре высвободил руку и сменил тему: – Я бы не отказался от ужина или хотя бы кофе.
Этим занялась Теодора. Слуга расторопно отозвался на звон колокольчика и стремглав бросился прочь выполнять поручение. Отчего-то под суровым взглядом этой леди ему было неуютно. Появившаяся некоторое время спустя горничная была посмелее, вкатила сервировочный столик, уставленный горячими и холодными закусками, кофейником и четырьмя чашками, а сама с любопытством разглядывала присутствующих. Её дама Фойерштайн отправила вслед за слугой и сама взялась разливать кофе.
Первую чашку она подала Оноре.
– Если в первой половине дня о нас судачила половина дворца, то теперь он гудит, как растревоженный улей. Пока я поднималась сюда, услышала столько интересного.
Теодора бросила быстрый взгляд на Наполеона.
– Я тоже слышал это «интересное», – поддакнул Джек.
Он вёл себя ещё более самоуверенно, чем ранее, всем видом показывая, что перепалка в саду уже забыта им, а попытки уговорить Теодору сменить гнев на милость были не более, чем помрачением сознания. Джек забрал протянутую Наполеону чашку и шумно отпил обжигающий напиток. Теодора промолчала, но Наполеон и Оноре неодобрительно покосились на него.
– Да уж, – засмеялся Джек, полагая, что друзья по достоинству оценят шутку, – если вы хотели эпатировать публику, то это удалось. Не удивлюсь, если к завтрашнему утру поползут слухи о весьма странной и излишней привязанности спасителя королевства к тощему и бледнолицему магу.
– Ты не мог бы заткнуться? – перебил Наполеон.
– Нап, ты что? Сам в обморок упал? Это же шутка! – не унимался Джек. – Оноре, ты умница. Такой фурор, такой скандал! А фрейлины…
– Да замолчи ты наконец! – не выдержала Теодора. Чашечка в её руке сердито звякнула о блюдце. – Что ты несёшь? Какой скандал? Ты хоть что-то дальше своего носа замечаешь? Оноре отдал все свои силы, чтобы выполнить просьбу принца Роберта, и заметь, это нигде не упоминалось, ни в каком контракте. Мало того, Магистрат магов очень недоволен, что кто-то без их разрешения практикует магию. Грег сказал, что они прислали депешу, требуя объяснений. Уж эти точно догадались, что король был под властью проклятия столько лет, а они ни сном, ни духом об этом.
– Тео, ты тоже успокойся, – осадил подругу Наполеон, – всё будет хорошо. Не волнуйся. И Грег, и Его Величество заверили меня, что с этой стороны проблем не будет. Есть у нашего короля ещё козырь в рукаве.
– Я тоже так считаю, – подал голос Оноре и, обращаясь к Наполеону, добавил: – Ну вот, я же говорил, что умение оказывать первую помощь при обмороке в этом дворце бесценно.
– И ему есть у кого поучиться, – фыркнула Теодора. Она всеми силами старалась не замечать Джека, но выходило из рук вон плохо. Казалось, его присутствие она осязала кожей, ощущая себя загнанной в ловушку не поддающихся усмирению чувств.
– Нап, ты становишься кумиром, – продолжил Джек как ни в чём не бывало. – Слышали бы вы, как они расспрашивали меня о «новом короле и о его друге».