Наполеон повернулся так, чтобы оказаться лицом к лицу с магом, и внимательно посмотрел тому в глаза, грустная улыбка пробежала по его губам.
– Если бы я встретил ту самую, которую хотел бы назвать своей, и она бы смотрела в другую сторону, тогда... я сам бы стал этой судьбой. И сделал бы так, что других сторон, кроме моей, у неё не было бы. И точка. Просто доказал бы, что её выбор – это я.
– Ну, это ты... – Онорина ласково улыбнулась. – Тебе не пристало безропотно покоряться судьбе. Твоё дело – её вершить. Я так не могу. Твой маг не так уж и силён, если маленькое заклятие едва его не убило. А девушку своей мечты ты ещё встретишь, вот увидишь.
– Возможно, я уже встретил, но не совсем то, что ожидал, – пробормотал Наполеон. – И готов смириться с этим. Скажи, ты уедешь?
– Я подумываю об этом, – снова уклонилась от ответа Онорина. – Лучше расскажи, что запланировано на завтра?
– Зачем тебе уезжать? Оставайся. Я же обещал, что буду держать себя в руках. И, видишь, у меня неплохо получается. Мы снова спокойно беседуем, как раньше. А завтра мы с Фердинантом в присутствии совета подписываем все бумаги, и я могу официально нацепить на свою голову корону. Во второй половине дня мы собираемся в тронном зале.
– Нет, я тебе больше не нужен, Наполеон. У тебя появится много новых друзей, будет кому развлекать. Маг должен отправиться туда, где его сила послужит новой благой цели... – Онорина вздохнула. – Я здесь лишний.
– А я говорю, что нужен! Один я не справлюсь. Что мне тысячи друзей, если рядом не будет тебя, – гнул своё Наполеон, с тревогой всматриваясь в худое бледное лицо.
– Прекрасно справишься, – заверила его Онорина. – Только отлежись после сегодняшнего.
– Я-то отлежусь. Что со мной станется? Но ты не уезжай. Оставайся. – Наполеон зевнул. Он и сам не заметил, как прошла боль, но вместо неё навалилась усталость.
– Знаешь, я очень боялся, что ничего не получится. Вдруг Тео передумает. Или кронпринц не клюнет на приманку. Боялся даже, что он обидит её. Пусть Тео и сама согласилась, но я несу ответственность. А ещё эта... как там её... Ненавижу этот писклявый голос... – Наполеон ещё раз зевнул. – А с тобой мне хорошо...
Он удобнее устроился на диване и сонно пробормотал:
– С тобой мне никто не нужен.
Онорина вздохнула, прикрыла глаза, мысленно подготавливая все те неоспоримые доводы в пользу её отъезда, что следовало озвучить, но когда она решилась заговорить, то обнаружила, что Наполеон спит. Она несколько раз прошлась рукой по его волосам и, ещё раз вздохнув, устроилась поудобнее, призвав к себе одеяло, укрыла им себя и спящего мужчину. Ей не хотелось тревожить его. Пусть это станет её маленькой слабостью, ведь о ней всё равно никто не узнает.
Прошептав ещё пару заклинаний, волшебница придвинула к себе светильник и книгу. Их ждёт долгая ночь.
***
Виконт Дэстини проснулся под утро и только от того, что маг пошевелил под ним затёкшими ногами. Наполеон не сразу сообразил, на чём он лежит. В комнате было полутемно. Видимо, поняв, что засыпает, маг всё же приглушил фитиль газового рожка. А рассвет только начал накладывать на окружающий мир лёгкие робкие мазки. Оноре тихо дышал, погруженный в мир снов. Его расслабленная рука так и лежала на его, Наполеона, плече, а вторая была вытянута в сторону небрежно откинутой книги.
Наполеон живо представил, как маг, не желая тревожить его, заснувшего, просидел всю ночь, охраняя чужой сон, гладя по волосам и читая очередное заумное творение древнего автора. Волна нежности поднялась в нём, перехватывая дыхание. Нет, чтобы ни говорил Оноре, он ему небезразличен. Иначе и не подумал бы беспокоиться о том, чтобы уставший Наполеон мирно почивал на такой недвусмысленно намекавшей на заботу и участие подушке.
Это открытие заставило Наполеона подскочить. Оноре тут же проснулся, испуганно озираясь.
– Тише, ты, тише, – Наполеон успокаивающе коснулся лица мага, заставляя посмотреть на себя.
Их взгляды встретились. Наконец, в серых глазах отразилось узнавание. Тонкие губы слегка приоткрылись в жесте немого изумления, и помимо воли зелёные глаза задержались на них. Ни тот, ни другой не шевелились. Казалось, ещё немного, и Наполеон подастся вперёд к этим зовущим его губам. Он помедлил и отвернулся. А затем и вовсе поднялся, сел рядом, давая магу время прийти в себя.
– Прости, если напугал... Это всё со сна. Ты что же, так и просидел со мной всю ночь?
– Да, почти... – рассеянно ответила Онорина. – Под утро, видимо, заснул.