В этих диких горах жестокость и смерть - как солнце и ветер.
- Что с этой дикой сучкой? - человек из Рима поднял пистолет. - Убить ее? Будет смотреться лучше.
- Нет, - второй подошел к Марии. - Мы хотим сохранить Джулиано жизнь. Ты должна помочь нам.
Нагнувшись к девушке, он мягко сказал:
- Мы оставим здесь тело в одежде Джулиано, тело, похожее на Джулиано. Когда прибудет полиция, ты будешь плакать и кричать, будто это правда. Потом вы снова будете вместе.
Он знал, что купит её этой ложью.
Оставив её, они положили Джулиано, голого и без сознания, в "ланчию". Задушенного в спешке сунули в грузовик, чтобы позже похоронить в бездонном гроте около Лукано, где он присоединится к другим, не увидевшим света наступающего дня. Черная вода грота около Лукано служила для этой цели больше двух тысяч лет.
Грузовик спрятали, "ланчия" уехала, лишь один мужчина остался снять повязку и наручники с Марии, снова объяснить ей, что нужно делать, и дождаться прибытия полиции.
Этой ночью журналисты звонили в Неаполь и Рим с новостью, принесенной возбужденной полицией вместе с телами и молчащей девушкой.
"Бандит Джулиано был убит сегодня в перестрелке с двумя полицейскими около деревни Руимо. Его поймали при попытке сбежать с девушкой. Двое полицейских были убиты, прежде чем застрелили его..."
Богатеи ликовали, бедняки рыдали.
2
- Он чертовски смахивает на хотстера*, - сказал Марк Кромлейн Джерри Мусию, кивнув на незнакомца.
(* hotster - сорвиголова - прим. пер.)
Местечко в самой лучшей части Ист-Сайда называлось "Риал Тониз". Места в маленьком баре и ресторане нужно было заказывать заранее. Здесь собирались деятели рекламы и телевидения.
"Хотстер" - не из криминальных романов о гангстерах. Сначала было "ред-хот" - из языка кондитеров Бруклина, рядом с кровавыми Ливонией и Саратогой, где кондитерские служили клубами молодым убийцам. "Ред-хот"* знак восхищения жестоких мальчиков с деньгами и с пистолетом, чтобы достать их еще. "Ред-хоты" были боссами, собирали дань, ломали руки и разбивали лица, убивали по заказу.
(* red-hot - пламенный, горячий - прим. пер.)
Через годы, когда парни с ножами с Питкин-Авеню и восточного Нью-Йорка, Бронксвилла и маленьких улочек выросли и забились в нищие квартиры Бронкса, кличка сменилась на "хотстера".
Марк Кромлейн, который двадцать лет назад сам посиживал в кондитерских, имел в виду, что у незнакомца в "Риал Тониз" не было ни нервной, надменной вежливости специалиста по связям с общественностью, ни бархатистости рекламных агентов.
Этот парень - свой в Вегасе, он не турист, не маклер, не расклейщик объявлений, не бармен. Он может подойти к прилавку и купить хороший костюм без предварительного заказа, потому что его знают и ждут.
Он хорошо знает Флориду, Фонтенбло и дорогие заведения, клубы, где жизнь бьет ключом и развлекаются большие люди. Богачи не ходят туда, куда пускают простолюдинов.
На незнакомце был дорогой заказной костюм прекрасного материала, выдержанный в стиле Беверли Хиллз, но не "Братьев Брукс". Владелец такого костюма преуспевает в чем-то другом, кроме телевидения и рекламы.
Незнакомец был самоуверен. Марку Кромлейну он не понравился.
Прошло два года, как Джулиано умер в каменной постройке в жестоких горах, и шесть месяцев, как он впервые увидел Нью-Йорк. Но его учителя были лучшими в своей области.
С языком проблем не было. Большинство мальчишек в деревне за послевоенные годы выучили английский. Джулиано очень постарался, чтобы читать и писать достаточно свободно.
Восемнадцать месяцев он провел в Европе. Первые - как пленник, в огромном поместье около Рима, потом уже свободным в самом Риме.
Рим дал Джулиано опыт, какой мало кому достается. Его готовили для этого шесть месяцев. Те шесть месяцев, которые поначалу он был арестантом, похожим на беспощадное настороженное животное, а потом, когда понял, для чего его взяли и как ему повезло, стал студентом.
Он изучал Запад. У кого есть деньги и откуда те взялись. Кто есть кто. Как одеваться и говорить. Остальное он знал интуитивно: золотой, безумный, истеричный, изысканный, людный Рим был похож на сицилийскую деревню.
Рим - город безумных американцев. Джулиано встречал их. Звезды телевидения и кино, зрелые люди и подростки, сладкие девочки и лесбиянки. Виртуозы выпивки и наркотиков и люди с железным здоровьем.
Изучив Рим, Джулиано стал почти готов для Америки. От парня из безжалостных гор почти не осталось следа. Но только внешне, тело и сердце остались прежними. За этим следили внимательно. Начни Джулиано гнить изнутри, он бы умер снова, но уже по-настоящему.
Джулиано готовили для дела в Америке. Его долго выбирали, потратили очень много денег и сил, использовали все связи, чтобы взять его живым и оставить тело, которое сошло бы за его.
Джулиано не открыли цель до конца. И с большой шишкой из Америки, боссом секретного преступного братства, он встретился только на вилле возле Рима несколько недель назад.
Ему сказали, что его избрали для особого задания, и награда будет сказочной. Задание трудное и идет об руку со смертью. Задание в Америке, но сначала он должен научиться быть американцем.
Негласным королем американцев.
Сицилийцем, но о Сицилии следует забыть. Не богатым, но денег будет столько, сколько потребуется. Он будет баловнем судьбы - игроком и убийцей при необходимости, с совершенным телом и непреклонной душой.
Когда Джулиано окончательно понял, что за силы вытащили его с гор Сицилии и чего от него хотят, его отвели к боссу.
Тот был невелик ростом, лет шестидесяти. Только в глазах светилась сила, принесшая ему сотни миллионов, собственные отели, авиакомпании, корабли, телестудии, кинофирмы.
- Как в деревне? - Старик развалился на софе золотой парчи.
Джулиано удивил вопрос. Ему тщательно разъяснили, как себя вести. Тихо и внимательно слушать, быстро отвечать и умолкать, не соваться, куда не следует. Если молчит - ждать. На нем были только синие велосипедные трусы, чтобы хорошо смотрелось крепкое тело.
- В деревне? В деревне все хорошо, - ответил Джулиано. Он помнил предостережения и наставления, но знал, что скорее даст охранникам убить себя, чем поступится своей гордостью, даже для такого.
- Семья Саламоне - как они?
- У них три виноградника и оливковая роща.
Колини кивнул. В Америке он звался Джонни Кул, но сейчас даже газеты называли его по-настоящему - Колини.
- Когда мой отец покинул деревню, Джузеппе Саламоне был его лучшим другом, тогда бедняком.
- Он умер, но его семья процветает.
- Мне было пять лет, когда мой отец уехал. И моей деревней стало Чикаго.
Голос Колини звучал очень мягко. Говорил он часа два. Они выпили кофе с ромом, позже Колини выпил виски. Джулиано слушал историю завоеваний. Завоевания начинали десятилетние мальчики на загаженных улочках Тейлор-Стрит около Хастеда, в Чикаго. Мальчики дрались, воровали, били полицию.
Двенадцатилетние подростки угоняли машины, заманивали в ловушки полицейские машины и разбивали их о стены.
Пятнадцатилетние парни боролись за лидерство, сидели в склизких камерах в компании пятидесяти двух самых беспощадных выходцев из Маленькой Италии.
Они насиловали, изнасилованные девушки становились уличными проститутками.
Спиртное и самогон на газовых плитах.
Колисимо, король борделей, убитый Капоне в расплату с Джонни Торрио. Торрио, с отстреленной Капоне челюстью, но выживший и сбежавший в Италию.
Капоне, которому неизвестная шлюха запустила в кровь белых змеек сифилиса, в конце концов добравшихся до мозга.
Фрэнки Поуп из Вест-Сайда и Фрэнки Поуп из Норт-Сайда. Луи Рикка Халдей и Фрэнк Нитти - Громила, умоляющие о пощаде и корчащиеся в муках. Застреленные на улице Дион О'Баниан и Хими Вейс - О'Баниан в своем цветочном магазине, а сумасшедший еврей, поклявшийся отомстить, - прямо у синагоги.