- Джонни Колини.
- Где родился?
- В Чикаго. Двадцать восемь лет назад.
- Источник доходов?
- Я хожу на скачки, ставлю на лошадей. И выигрываю.
- Какое получил образование?
- Никакого.
Помощник районного прокурора мягко спросил:
- Кто тебе заплатил за убийство Луиса Мерфи?
- Кто такой Луис Мерфи?
- У нас есть свидетели, которые опознают тебя как человека, который застрелил Луиса Мерфи.
- Сначала лучше скажите, кто такой Луис Мерфи. А потом показывайте меня вашим свидетелям.
- Где ты был последние два дня?
Джонни улыбнулся.
- В глубоком запое. Я начал с утра два дня назад, и вышел из тумана этим утром. Может, вы сможете мне сказать, где я был.
Люди в комнате бились шесть часов, потом подключилась команда ФБР. На эти шесть часов Джонни был формально арестован за бродяжничество. У него сняли отпечатки пальцев, и не прошли ещё шесть часов, как отпечатки классифицировали, проверили по картотекам Нью-Йорка и ФБР в Вашингтоне.
На этого Джонни Колини данных не было. На исходе шестого часа помощник районного прокурора совещался с глазу на глаз с шефом отдела убийств.
- Вы не дали нам на этого парня ничего. Я не могу обвинить его в убийстве Мерфи.
Шеф был в ярости.
- У него нет алиби.
- Сейчас оно ему и не нужно. Все, что вы на него имеете - рапорт из Лас-Вегаса о каких-то слухах о войне гангстеров. Хорошо я буду выглядеть, если заявлюсь в суд и потребую смертного приговора для парня, на которого нет досье, который не имеет судимостей, у которого нет пистолета, и, как нам известно, никогда и не было, который не вяжется с Луисом Мерфи, который выглядит, как чертова итальянская рок-звезда с телевидения - правда, вдвое красивее, и который был арестован в своем номере в одном из лучших отелей города.
- Я знаю, что этот сукин сын виноват, - сказал широкоплечий, непреклонный шеф манхэтанского отдела убийств. - Я смотрю на него, когда он мне улыбается, и внутренний голос твердит, что этот парень застрелил Луиса Мерфи и пошел прочь, насвистывая марш.
- Ты думаешь, он сломается?
- Я думаю, мы может вырвать его ногти один за другим, а он так же будет сидеть и улыбаться. А потом мы его отпустим. И однажды он нам отплатит. Железный сукин сын с непреклонной улыбкой, лучший из всех, кого я знал. Я знал Анастазия, когда он был молод и полон злобы, но он и рядом не стоял с этим улыбающимся сукиным сыном.
- Что вы собираетесь с ним делать?
- Отдать его Федералам. У них слюнки текут по нему.
- Если они его расколют, я хочу получить его первым.
- Они раскалывали самых лучших. Они все тоже улыбчивые. Мягкие, беззаботные, полусерьезные, а заодно заставляют тебя рассказать, как ты ограбил банк.
Люди из отдела убийств ушли, и в комнату допросов вошли стройные мужчины в серо-голубых фланелевых костюмах с беззаботными улыбками.
Их вопросы кусались.
- Когда вы в последний раз были в Лос-Анжелесе?
- Мы обнаружили в вашем номере брюки с этикеткой лос-анжелесского магазина одежды. Когда вы их купили?
- Мы обнаружили спортивную куртку с этикеткой магазина мужской одежды "Сант-Фрэнсис" в Сан-Франциско. Когда вы их купили?
- Где ваша регистрационная карта о службе в армии?
- Где ваши налоговые декларации за последние пять лет?
- Какую школу в Чикаго вы посещали?
- Где вы начали пить позавчера? Куда пошли оттуда?
- Вы владеете чистым итальянским?
- Вы когда-нибудь были за рубежом? У вас когда нибудь был паспорт?
- Можете вы доказать, что вы не нелегальный иммигрант?
- Кого вы знаете в Чикаго? В Нью-Йорке? В Лос-Анжелесе? В Сан-Франциско?
Но Джонни возвращал улыбки. Он сказал им, что он игрок и пьяница. И это все, что он им рассказал.
Через восемь часов спецагент разговаривал с Вашингтоном.
- Мы думаем, он замешан в одном или более из этих убийств - наиболее вероятно, в лос-анжелесском взрыве. Думаю, мы можем доказать, что он был позавчера в Лос-Анжелесе и Сан-Франциско и купил серую кашемировую куртку, как на террористе. Опрося персонал авиалиний, мы, возможно, сможем узнать, какими рейсами он летел из Лос-Анжелеса в Сан-Франциско и из Сан-Франциско - в Нью-Йорк. Но нет доказательств, ни что он был в Лас-Вегасе во время убийства Хиндза и Фрэнда, ни что он убил Мерфи здесь.
Вашингтон спросил:
- Он попросил адвоката?
- Шеф, он ведет себя так, будто ничто в мире его не волнует. Крепкий орешек. Мы встречались с непробиваемыми. Этот ещё более несгибаем и скользок. Он сидит здесь, улыбается и говорит, что не знает. Мы можем передать его отделу иммиграции, финансов, или держать его у нас по подозрению в уклонении от воинской службы. Мы можем задержать его за то, что он был в Лос-Анжелесе в день взрыва. Возможно, мы сможем докопаться до продавца динамита - если он покупал его легально. Но это все, что у нас есть.