— Ты ведь верховный правитель. Разве у тебя нет дел поважнее?
— Конечно же есть. Но ни одно из них не сравнится с удовольствием, какое я получаю, глядя, как ты ерзаешь на стуле и корчишься.
— Придурок ты, Риз! Так и знай!
Он подавил смешок:
— Мне давали эпитеты и похуже. По-моему, даже ты. — Риз пододвинул ко мне лист бумаги. — Прочти, что здесь написано.
Цепочка букв сделалась размытой, словно мне в глаза плеснули водой. Горло сдавило.
— Не могу.
— А ты попытайся.
Фраза была написана красивыми, чуть узковатыми печатными буквами. Я не сомневалась, что сам Ризанд ее и писал. Я попробовала открыть рот и вдруг почувствовала непривычную жесткость в спине. Казалось, мне под кожу вогнали палку.
— И все-таки я хочу знать, чего именно ты добиваешься? Ты обещал рассказать, если я соглашусь сотрудничать с тобой.
— Обещал. Но, если помнишь, не называл сроков.
Я отодвинулась от него, скривив губы. Ризанд лишь пожал плечами:
— Допустим, мне противно, что все эти подхалимы и воинственные глупцы при Дворе весны совсем не занимаются твоим образованием. Они тебе льстят, а ты все равно ощущаешь свою неполноценность. А может, мне нравится смотреть, как ты дергаешься. Или…
— Понятно.
— Фейра, прошу тебя, прочти написанное здесь, — усмехнулся он.
Паршивец! Я подвинула лист к себе, едва не порвав бумагу надвое. Вгляделась в первое слово, мысленно произнеся его.
— «Т… ты…»
Следующее слово я не столько прочитала, сколько угадала, призвав на помощь логику.
— «Выглядишь…»
— Хорошо, — пробормотал он.
— Обойдусь без твоих похвал!
Риз усмехнулся.
Третье слово я тоже угадала по первой букве: «сегодня». Зато на четвертом начала спотыкаться:
— «Аб… аб-со…»
Я водила пальцем по буквам слова, шевелила губами, пока не прочла его целиком.
— «Абсолютно…»
Риз кивнул.
На пятом я застряла еще сильнее.
— «Со… соб… собла…»
Я удивленно посмотрела на Ризанда.
— Соблазнительно, — промурлыкал он.
Я наморщила лоб. С последним словом оказалось проще: это было мое имя.
— «Ты выглядишь сегодня абсолютно соблазнительно, Фейра». Ты это написал?
Он привалился к спинке стула. Потом наши глаза встретились. Я почувствовала острые когти, впившиеся мне в мозг.
«Разве это не так?» — зазвучал в голове его шепот.
Я подпрыгнула, заставив стул подо мной жалобно скрипнуть.
— Прекрати! — рявкнула я.
Однако невидимые когти проникали все глубже — в тело, сердце, легкие. Моя кровь безропотно подчинялась им. «Одежда Двора ночи тебе очень к лицу».
Я застыла, не в силах шевельнуться. Когти мешали мне думать.
«Вот что бывает, когда оставляешь свой мозг открытым настежь. Некто, обладающий такими же способностями, как я, способен проникнуть в твое сознание, прочитать там все, что интересует, а затем подчинить твой разум себе. Или разрушить. Я сейчас стою на пороге твоего разума… но если бы двинулся глубже, мне бы хватило короткой мыслишки, и ты, какая есть, твоя личность… все стерлось бы безвозвратно».
У меня на висках выступил пот.
«Это должно вызывать у тебя страх. Ты должна всерьез бояться таких проникновений. Благодари про́клятый богами Котел, что за эти три месяца никто не покопался у тебя в мозгу. А такие способности есть не только у меня… Теперь вытолкни меня из своего мозга».
Я пыталась и не могла. Его невидимые когти ощущались повсюду. Они впивались в каждую мысль, в каждый клочок моей личности. Ризанд сделал их еще ощутимее.
«Вытолкни… меня… из… своего… мозга».
Я не знала, как это сделать. Я мотала головой, двигала руками и повсюду натыкалась на когти, словно была волчком, запущенным в круг, составленный из зеркал.
Сознание наполнилось его негромким и вполне добродушным смехом. «Попробуй начать с этого места».
У меня в мозгу появилось нечто вроде тропки. Путь, выводящий из лабиринта.
Прошла целая вечность, прежде чем мне удалось отцепить каждый его коготь и швырнуть на эту узкую тропку. Если бы теперь я сумела все это смыть.
Волна. Волна, порожденная моей личностью. Способная вышвырнуть его из моего сознания.
Я не позволила ему разгадать мой замысел. Оседлав невидимую волну, я нанесла удар по когтям.
Они нехотя ослабили хватку. Риз как будто позволил мне выиграть эту часть поединка.
— Хорошо, — только и сказал он вслух.