Достигнув границы владений Глоу, Грей вздохнул с облегчением. Здесь тоже ничего не поменялось — вместо обычных стен живая изгородь. Несколько воздушных молотов создали достаточную прореху, чтобы в нее спокойно протиснулась лошадь. Понукая краденых скакунов, он безошибочно повел их к городской стене. Розе, Сильвер и Рин ничего не оставалось, кроме как последовать за эльфом.
Крики преследователей давно затихли где-то вдали. Грей приказал бросить лошадей через несколько улиц, отправив погоню по ложному следу. Они пробирались по узким переулкам и спящим дворам, скрываясь в тенях при каждом подозрительном шорохе — в бедных районах артефактные светильники попадались гораздо реже.
— Не перестаю удивляться твоему городу. — Отряд остановился на короткую передышку на заднем дворе скобяной лавки. Сложенные штабелями пустые ящики служили отличным укрытием и сидением одновременно. — Даже в такой дыре идеально чисто. В вольных городах здесь были бы трущобы.
Грей подчеркнуто провел пальцем по мостовой и продемонстрировал налипшую грязь.
— Не смеши, немного пыли не в счет. Вам больше нечем заняться?
Эльф неопределенно пожал плечами. Ему казалось естественным желание жить в чистоте и проводить свободное время в красивых местах. Если бы он знал, что в вольных городах принято отдыхать в лучшем случае один раз в седмицу, если вообще не в десять дней, он бы сильно удивился. Богатство герцогства Шиммер позволяло его подданным иметь по два выходных.
Постепенно ночная тьма отступала, небо стремительно серело, а горизонт на востоке окрасился в алые и розовые оттенки. Когда фонари разом погасли, вызвав очередное удивленное восклицание Сильвер, отряд наконец достиг цели.
Прямо у городской стены здания образовывали двор-колодец, в который не выходило ни единого окна. В центре торжественно воцарилась цветущая сакура, радуя местных жителей нежно-розовыми ветвями. Рядом установили несколько удобных скамеек со спинками, а в углу притаилась небольшая беседка. Именно около нее стояла фигура в непроницаемом черном плаще и традиционной эльфийской шляпе, из-под которой торчали остроконечные уши.
Грей ощутил острое дежавю. Даже не видя лица, он сразу узнал Патрэля, бессменного командира собственной гвардии.
— Возьмешь его на себя? — обратилась Роза к Сильвер. — Я что-то подустала.
— Это ведь не мне обещали сотню золотых за такой же контракт. Лучшим наемницам лучшие враги!
Пусть лисица и кошка говорили преувеличенно бодро, они явственно ощущали идущую от незнакомца незримую угрозу.
— Не вздумайте, с незнакомым оружием он раскатает нас в пыль. — Грей тяжело вздохнул и шагнул вперед. — Пришел задержать меня, Патрэль?
— Нет… ваша светлость. — Эльф снял шляпу и церемонно поклонился ошарашенному лису. — Прошу простить, в начале я не поверил госпоже Инес. Сама мысль о тайной подмене родового камня казалась мне кощунственной. Клянусь, предатели не доживут до следующей седмицы.
— Почему ты изменил мнение? — Грей оставался напряженным, как пружина, готовый в любой момент выпустить воздушный молот. Защитные амулеты не могли полностью защитить от чистого проявления стихии.
— Госпожа сказала, чтобы я ждал вас здесь, не уточнив подробностей. Несложно догадаться, что только истинный наследник знает об этом месте. — Лицо Патрэля озарила легкая улыбка. Возраст брал свое, и изредка им овладевала ностальгия. — Помните нашу первую встречу? Вы с сестрой тогда играли в куклы.
— Забавно, как со временем меняются воспоминания и эльфы. Так и дражайшие братья неожиданно превратились в сестру, а мечи в куклы.
Грей тяжело вздохнул. На него навалилось пережитое за последние седмицы — убийства, война, потери. Возвращение в Шиммер всколыхнуло давно подавленные воспоминания, старательно сдерживаемые чувства прорвали тщательно выстроенную плотину благоразумия, захватив власть над телом эльфа.
Сердце часто застучало, отдаваясь в ноющих висках. Голова страшно заболела, мир вокруг неожиданно закрутился с бешеной скоростью. Роза и Сильвер едва успели подхватить потерявшего сознание эльфа.
***
Ушастый подросток сидел на неудобной лавке, упершись кулаками в колени и уставившись в пол невидящим взглядом. На ковре из далекой южной пустыни разрасталось соленое пятно, сердце безжалостно ныло от горькой обиды, горло сдавило из-за сдерживаемых рыданий.