— Мне нужно уладить кое-какие дела для нашего путешествия, но кухню ты найдёшь вон там. Бери всё, что хочешь.
— Всё что хочу?
Он моргнул.
— Да. Разве ты не говорила, что голодна?
— Да, но… — я склонила голову набок. — Ты не боишься, что я сбегу?
Откуда-то из глубины его живота вырвался добросердечный смешок.
— Можешь попробовать, но я бы не советовал. В Круоре повсюду есть глаза, — указав на стены, где, казалось, в ответ на его слова задержались тени, он поднялся по лестнице. — Иди. Съешь что-нибудь.
Когда он повернулся ко мне спиной, мой взгляд сразу же остановился на двойных дверях, ведущих в Китский лес. Я могла бы убежать. Попытаться сориентироваться в запутанном лабиринте лиан и деревьев, хотя у меня не было ни малейшего представления, как мы сюда попали. Вихрь в мгновение ока затащил нас сюда, но мы могли бы преодолеть много миль от «Полуночного Шута». А может, и больше.
Блуждать в одиночестве по ночному лесу, без еды и с низким уровнем энергии у Айки, было не самым разумным решением. Не с монстрами, прячущимися в проклятом лесу в ожидании такой лёгкой добычи, как я.
Повернувшись к лестнице, я заметила, что Озиас наблюдает за мной с лёгкой улыбкой.
— Спокойной ночи, — я помахала рукой.
Он издал ещё один тихий смешок, а затем скрылся в коридоре. Отказавшись от мысли о побеге, я направилась на кухню. В поместье было тихо. Маслянисто-жёлтые огни мягко светились в конце коридора, и мой желудок напомнил мне, чтобы я ускорила шаг. Когда я на цыпочках подошла к отверстию, до моих ушей донёсся тихий глухой стук.
Спрятавшись в тёмном углу коридора, я заглянула в кухню. Одетый в чёрные облегающие брюки и кремовую тунику с длинными рукавами, Нок стоял над разделочной доской с зазубренным ножом в руке. Закатав рукава до локтей, он нарезал свежеиспечённую буханку хлеба. Лезвие мягко звякало каждый раз, когда задевало доску, а кубики льда в пустом стакане рядом с ним содрогались.
Я повертела на пальце кольцо из розового золота. Нок был не похож ни на одно существо, которое я когда-либо видела. Высокий, с точеным подбородком, достойным заточки лезвия, он возвышался над столом. Даже то, как он нарезал хлеб, так точно и плавно, пахло опасностью. А потом он полностью разрушил эту иллюзию, начав тихо напевать колыбельную. Я не узнала мелодию, но мягкие ноты заставили его губы изогнуться в улыбке, и видимое напряжение в его шее растаяло. Его взгляд смягчился, словно он погрузился в воспоминания. Видел, чувствовал что-то за пределами моего понимания.
А потом у меня заурчало в животе.
Его пение мгновенно стихло, но он не отвел глаз от буханки хлеба. Мускулистые предплечья напряглись, и он отложил нож в сторону.
— Ты же знаешь, что я тебя слышу.
Сердце подскочило к горлу. Я застыла, не смея пошевелиться.
Взгляд острых и пытливых глаз — цвета эбенового дерева, с металлическим блеском, как у драгоценного камня гематита, сверкающего на солнце, — резко обратился в мою сторону, а потом ускользнул в сторону.
— Когда ты ела в последний раз?
Я прижала кулак к своему пупку. Если бы только мой желудок молчал. Было что-то милое в том, как всё его тело смягчилось от этой песни. Но сейчас… он был холоден как лёд.
Может быть, я ошибалась. Озиас был тёплым, когда я не ожидала ничего, кроме резких слов. Возможно, Нок будет таким же. Выйдя на свет, я направилась к свободному барному стулу.
— У меня была возможность съесть ягнёнка, но я решила, что лучше умереть с голоду, чем рисковать заболеть.
Эти обсидиановые глаза снова скользнули по моему лицу.
— Неужели?
Он сменил хлеб на мясо и потянулся за гладким разделочным ножом. Он начал нарезать мясо, не глядя. Его нервирующий взгляд был направлен на меня. Ловкие пальцы двигались с лёгкостью, а мой пульс участился в ответ.
— Да. Разве ты не порежешься таким образом?
Мои мысли вернулись к тому моменту, когда он навис надо мной, его шея была так близко, что я могла видеть вены под его кожей. Если бы только я могла сделать его кровь частью нашей сделки. Но это было бы не добровольным даром. Мне нужен был другой вариант, другой путь.
Пожалуйста, порежься. Порежься и позволь мне притвориться, что я беспокоюсь о тебе. Позволь мне взять салфетку и вытереть кровь, чтобы я могла сохранить её для укрощения. Пожалуйста.
Он выдержал мой взгляд, и на его губах появилась далёкая улыбка.
— Весьма маловероятно. Хочешь бутерброд?
Он начал работать над белым сыром.
Играя с кольцом, я молилась, чтобы он промахнулся.