Дверь гостиничного номера распахнулась, и в комнату вошли Озиас и Калем. Озиас остановился как вкопанный.
– Когда он дал мне только один ключ, я думал, что для тебя уже выделили отдельную комнату.
Я пожала плечами.
– Нет. Это все, что у нас есть.
Калем закрыл за собой дверь и бросил сумку на пол.
– Я занимаю верхнюю койку.
Озиас закатил глаза.
– Прости, Лина.
Он прислонился к стене, и его белоснежная туника потемнела от пыли.
– Все в порядке.
Я посмотрела на груду одеял, брошенных на матрас на полу. Прежде чем кто-то успел заявить на них свои права, я соскользнула с кровати и упала на подушки.
– Так, – Озиас перевернул бирки на каждой сумке, нашел одну с моим именем и поставил передо мной. – Не знаю, что туда сложил Кост, поэтому, что бы ты ни нашла, не вини меня.
Я улыбнулась.
– Спасибо.
– Не волнуйся. Я пойду в уборную и приведу себя в порядок.
Повесив сумку на плечо, он вышел.
– Знаешь, делить комнату не так уж и плохо, – Калем подмигнул и одним махом сдернул с себя тунику. Жар хлынул от затылка к моим щекам. Бог солнца благословил его. Даже при слабом освещении настенных светильников его загорелая кожа почему-то блестела. Резные мускулы напряглись, когда он ухмыльнулся и наклонился ко мне. – Что думаешь насчет этого?
Что я думаю насчет этого? Из всех знакомых мне убийц он, возможно, был самым легкомысленным. А его интерес ко мне стал очевиден еще до этой выходки. Кроме того, Калем не проявлял жестокости, а необременительные встречи случались в моей жизни и раньше. Вдруг разговор по душам и любовные игры в простынях сыграют мне на руку и позволят заполучить то, в чем я так отчаянно нуждаюсь?
– Ну…
Дверь спальни распахнулась раньше, чем я успела обдумать эту мысль, и Нок с Костом застыли на пороге. Убийственное – не подобрать другого слова для выражения, которое застыло на лице Нока, когда он впился в Калема взглядом. Калем на мгновение оцепенел, потом вздохнул и погладил себя по затылку.
– С вами совсем не весело.
– Следи за собой, – слова Нока звучали так тихо, почти неслышно, но холодок все-таки пробежал по моим рукам.
Не обращая на Калема внимания, я глубже зарылась в одеяла.
– Да, конечно. Кстати, я предъявил права на верхнюю койку, – Калем бросил свою сумку на одну из кроватей, а потом, проходя мимо Нока и Коста, забрал свою тунику. – Скоро увидимся, ребята.
– Он становится все невыносимее, – Кост неторопливо оглядывал кровати. – Хотя размещение оставляет желать лучшего.
– Занимай верхнюю койку. Я возьму ту, что под тобой.
– Без проблем.
По напряженной позе Нока было видно, что ему до сих пор не по себе, даже когда он начал молча рыться в своих вещах. Я медленно сняла куртку и заглянула к себе в сумку. Пробежала пальцами по стопке туник и бриджей. Все чистое. И, кажется, новое. Более тонкая ткань с прочной нитью, но все еще мягкая, как Пуф. Такая одежда не годилась для «Полуночного Шутника».
И, похоже, стоила кучу бит. Я завязала сумку, проигнорировав странное желание побежать в ванную и все примерить.
– Внизу можно подкрепиться, – Кост повесил свой плащ на деревянные перила койки. Аккуратно отглаженная, сшитая на заказ туника совсем не походила на дорожную одежду. Он закатал манжеты, обнажив под ними вышитый на жаккарде узор. Все убийцы одевались по-разному, но ни один не выглядел таким суровым и ожесточенным, как он. – Может, заказать нам столик?
– Хорошая мысль, – Нок не оторвал глаз от своей сумки, и Кост ушел, не сказав больше ни слова.
Когда мы с Ноком остались одни в комнате, молчание словно растянулось на несколько часов, пока он не вздохнул, бросив свою сумку и пригвоздив меня взглядом к стене.
– Калем может вести себя как настоящая заноза в заднице.
– Все нормально, – выпутавшись из одеял, я встала и стряхнула ворсинки со штанов.
Расстояние между нами не помогало: его взгляд все равно нервировал меня.
– Полагаю, я здесь не для того, чтобы указывать тебе, как проводить свободное время… – выпрямившись во весь рост, он добавил: – Но имей в виду, у тебя есть работа.