И вдруг я скатилась с кровати на пол и проснулась.
Ранний утренний свет пробрался в пространство между занавесками, и я застонала. Холод от плитки проник сквозь мою одежду, и по спине пробежала дрожь. Я приподнялась и, поморщившись, потерла затылок.
По крайней мере, до сих пор жива. А то я предполагала, что проснусь с ножом у горла. Ну или с чем-то вроде этого. Как ни крути, я же связалась с гильдией убийц. Но если не считать шишки на затылке от собственной неуклюжести, я была невредима. Может, они с честью выполняли свои обещания. Мне оставалось лишь надеяться, что они поступят так же, когда дело дойдет до награды за мою голову.
Я направилась в ванную, чтобы справить нужду и принять душ. Но удовольствия не получила, пришлось торопиться: нельзя оставаться уязвимой слишком долго. Выйдя из ванной комнаты с пушистым полотенцем, плотно обернутым вокруг моего тела, я резко остановилась у изножья кровати.
Одежда? Корсет шоколадного оттенка с широкими лямками и пряжкой лежал рядом с коричневыми бриджами. Нервы натянулись как струна. Уверена, что пробыла в ванной меньше десяти минут и не слышала ни звука из своей комнаты. Поверх штанов лежал аккуратно сложенный клочок пергамента. Я открыла его и обнаружила одну строчку, написанную красивым витиеватым почерком:
Это должно подойти.
Мне даже захотелось, чтобы одежда не подошла: бриджи слишком плотно сели на бедрах или корсет оказался слишком свободным на талии. И это послужило бы доказательством того, что этим убийцам совершенно наплевать на мои желания и потребности. Все это имело бы смысл и соответствовало бы нашептываемым предостережениям об их виде.
Но наряд сел как вторая кожа.
Бормоча проклятья себе под нос, я сунула ноги обратно в ботинки, проигнорировав боль. Я остановилась у двери, рука зависла чуть выше ручки. Куда именно я направляюсь? Что вообще могу сделать? Побег не вариант. Если они смогли определить, когда можно безопасно войти в комнату без моего ведома, то наверняка все это время за мной неустанно следили. В любом случае побег, видимо, был совершенно невозможен. Для начала мне следовало избавиться от висящей над моей головой смерти. Придется работать с ними.
Я распахнула дверь и вышла в тихий холл. По обе стороны длинного коридора располагались двери, из-под некоторых лился свет, другие же тонули в темноте. Группа из нескольких убийц направлялась к лестнице. Увидев меня, они остановились, натянуто улыбаясь. Все молчали, словно воды в рот набрали. Через мгновение они кивнули в знак приветствия и продолжили свой путь, заговорив на пониженных тонах.
Где же угроза? Обещание смерти? Конечно, Нок сказал, что я буду в безопасности у него дома, но разве этого достаточно? Приглаживая волосы, я спустилась по лестнице и обнаружила, что в фойе кипит жизнь. Четверо членов смертоносного Круора, печально прославившегося далеко за пределами Вильхейма, столпились вокруг низкого кофейного столика с разложенной перед ними многоярусной игровой доской. На всех уровнях были расставлены фигуры из черного дерева, слоновой кости, рубинов и изумрудов разного размера. Я нахмурилась. Игра из Вильхейма? Я не узнала ее. Один игрок опрокинул башню сверкающим рубиновым рыцарем и рассмеялся, когда игрок рядом с ним насупился.
Еще несколько убийц с широкими улыбками на лицах собрались возле камина за оживленным разговором. Другой сидел в одиночестве за письменным столом, старательно царапая пером слова на пожелтевшем пергаменте.
Все выглядело так… обыденно. Один из игроков выбил еще одну башню, и гогот смешался со звоном дребезжащего по плитке стекла. Башня ударилась о мой ботинок, и я наклонилась за ней.
– Извини, – сказал один из игроков. Серьезные глаза внимательно изучали мое лицо с явным любопытством. – Не возражаешь? – он протянул руку.
– Ох, нет, конечно.
Я подошла к нему и бросила фигуру в его ладонь.
– Сыграешь с нами?
– Хм, – я оглядела четверых участников игры.
На их лицах не отразилось ни капли тревоги. Скорее откровенный интерес, но это обычное дело, когда люди встречаются с заклинателем. Мы никогда не покидали безопасные стены нашего скрытого города. Какое-то время я изучала игровое поле, но потом мой желудок заурчал.
– Может, после того как поем.
Их ответные улыбки были искренними, и мужчина кивнул.
– Договорились.
Я попятилась к коридору, ведущему на кухню, и как раз в этот момент еще одна фигура упала на пол. Рокот смеха последовал за мной. Проходя через открытую арку, я замерла при виде пышной женщины, склонившейся над поваренной книгой. На ее холщовом фартуке красовались полевые цветы, а из глубоких карманов торчала разнообразная утварь. Кончик носа поварихи побелел от муки. Веснушки усеивали ее лицо, и она протянула руку и поправила ярко-красную косынку, удерживающую копну кудрявых волос темного цвета.