Это было страшно. Я каждый раз пытался включить свет или забраться на какой-нибудь комод или стул, чтобы таинственное существо не ухватило меня за ногу. Но свет по какой-то неизвестной причине никогда не включался, а мебели, на которую можно было бы залезть, никогда не нащупывалось. Заканчивался этот сон всегда одним и тем же — в ближайшей ко мне комнате раздавался истошный визгливый крик, и я просыпался.
Но после того, как я выпустил на свободу ту бабочку, всё изменилось.
Во-первых, тот сон, в котором меня догонял змеерукий бочкообразный монстр, мне больше не снился. А во-вторых...
Поняв, что я стою посреди погруженной в темноту непонятной квартиры, я сразу же осознавал, что это во сне. И оставался спокойно стоять на одном месте, не испытывая никаких особых эмоций. «Кот», которого я когда-то боялся, цокотал своими коготками всё ближе и ближе, а затем внезапно задевал меня по ноге пушистым хвостом. После чего я, слегка наклонившись, шептал:
— К выходу.
И застывал, пытаясь распознать по звукам, в какую сторону это «животное» побежит. Всё, что мне нужно было делать — это не проявлять страха и не производить шума, потому что это могло спровоцировать «крикуна» из соседней комнаты. Услышав, куда направляется кот, я просто шёл следом за ним и очень быстро находил выход. После чего мог выйти на улицу и отправиться в любую сторону, которую пожелаю.
Собственно, тот кошмар и стал моим самым первым, самостоятельно пройденным Лабиринтом. Тогда ещё я, правда, не знал, что это, собственно, «Лабиринт», и размышлял об этом сне, как о каком-то волшебном и увлекательном приключении. Я экспериментировал. Я играл. Я пробовал придумывать и создавать источники света или оружие, я покрывал своё тело бронёй и пробегал по тёмным комнатам в попытках отыскать того, кто издаёт крик, я... О-о-о, да чем я только не занимался! Всё это заканчивалось всегда одинаково — в соседней комнате что-то визгливо визжало, и я просыпался.
Так мной была открыта и сформулирована одна из первых строк в так называемых Правилах Поведения.
«Не стоит нарушать условия Лабиринта».
Сказано тебе, что надо стоять и слушать, в какую сторону побежит кот — так, значит, надо стоять на одном месте и слушать. А не показывать свою дурь, пытаясь воевать с несуществующими противниками.
Прокрутив в голове все эти воспоминания, я улыбнулся. Как же всё-таки давно это было! Мои нынешние друзья из числа дайверов, услышавшие рассказ о моих детских фантазиях и умозаключениях, долго смеялись, потому что, когда я был маленьким, то называл всю территорию известной мне Бездны своим королевством.
Ну а как ещё я мог бы её называть? Поймите меня правильно — мне было немногим более семи лет... В то время фантазии в моей голове нередко находили отражение в моих снах и всё то удивительное, что я там видел, притягивало меня и одновременно с этим сбивало с толку. Я приходил в такие сны подобно кэрроловской Алисе — заворожённый и растерянный одновременно. Бездна быстро стала моим любимым другом и волшебным сокровищем, моей самой оберегаемой тайной. Я воспринимал её как необыкновенную Страну Оз, в которой я могу найти и воплотить любые фантазии. Я сделался её некоронованным принцем, а она — моим Королевством Кошмарных Снов.
Название «Бездна» появилось уже значительно позже — после того, как я познакомился с другими дайверами, и мы начали исследование этого таинственного мира в полную силу. Мы принялись обмениваться опытом и наблюдениями, мы рисовали друг другу карты пройденных Лабиринтов и составляли Правила Поведения, мы искали скрытые выходы и экспериментировали с приёмами формирования мыслеобразов. Мы засыпали и погружались в Бездну так, как батискафы с отважными океанологами опускаются в неизведанные глубины. Мы именовали себя «дайверами» и намеревались осмотреть пространство наших таинственных и кошмарных снов целиком.
* * * * * *
«Так. Ну, вот я, кажется, и заснул», — подумал я и осмотрелся. Вокруг меня была небольшая площадка с выходом из метро и стоящие с двух сторон от неё жилые дома, с немногочисленными освещёнными окнами. По левую руку от меня просматривался вход в какой-то сквер, а дальше начиналась тёмно-зелёная полоса парка, из-за которого торчал массив девятиэтажек и прочей жилой застройки.
«Везёт, как утопленнику», — подумал я. «Спальник» или же «Спальный район» был одним из таких Лабиринтов, которые не то, чтобы неприятные, но уж очень, зараза, длинные. Потому что выход с его территории располагается где-то во-он там, за полосой непроходимых дворов панельных девятиэтажек.
Вздохнув, я почесал затылок и посмотрел по сторонам ещё раз. Людей на обозримом пространстве видно не было. Вокруг меня был совершенно обычный ночной район, с горящими фонарями и пустыми дорогами. Проснуться, что ли? Или всё-таки попытаться попасть в Храм?
Подумав об этом, я прислушался к ощущениям. Попадая в Лабиринт, знакомый или не знакомый, я, как правило, всегда знаю, в каком направлении двигаться и двигаться ли вообще. Но в этот раз это волшебное предчувствие почему-то молчало. Может быть, я действительно вымотался и мне нужна передышка?
Посмотрев на ближайший дом, я обратил внимание на одно из окон, расположенное на одиннадцатом этаже. Комната позади него была хорошо освещена, а у самого окна стояла худощавая девушка. Приложив руки и лоб к стеклу, она смотрела наружу, как вдруг заметила меня и встрепенулась. Стукнув несколько раз по окну, она принялась дёргать за ручку, но открыть его не смогла. После этого она начала эмоционально жестикулировать, словно пытаясь позвать меня или же о чём-то предупредить.
«Сейчас погаснет», — подумал я и мгновение спустя окно и правда погасло. Через секунду свет включился, но девушки у окна уже не было, а лампы в висящей на потолке люстре помаргивали, заставляя тени дрожать и делая хорошее вроде бы освещение совсем тусклым.
Как-то раз я, помнится, попробовал подняться в эту квартиру и посмотреть, не появится ли в той комнате пропавшая девушка. Ага, щас. Появится она, как же. Стоило мне отыскать подходящий подъезд и пройти внутрь, как я оказался зачислен в главные герои кровавого шоу под названием «Я хочу поиграть с тобой в один сон». А итог у подобного рода мероприятий всегда один — всплытие.
Невесело усмехнувшись, я глубоко вдохнул прохладный ночной воздух и направился в сторону парка. Пойду, что ли, прогуляюсь, раз уж я тут. Смысл стоять на одном месте...
Идти по дорожке ночного парка было приятно. В высоком небе над головой сияли летние звёзды, а из-за отсутствия людей потянуло на философские размышления. Вот например — а что будет, если я сейчас вернусь обратно и спущусь в метро? То, что там можно дождаться поезда, я знаю точно — проверял в одно из прошлых прохождений — но ведь на поезде-то я ни разу не ездил. Как почувствовал в первый раз, что мне надо в противоположную сторону, так сразу ушёл. Кто знает — может быть, настало время попробовать? В таком случае я, правда, так и не попаду в Храм...
Между деревьями справа от дорожки проскочила быстрая тёмная тень, и я отвлёкся. Так, а это там ещё кто? А, глазастик.
У ствола одного из деревьев явственно стояло что-то чёрное, уставившееся на меня круглыми и слабо светящимися глазами.
— Стоишь? — насмешливо спросил я странное существо. — Ну, стой, стой. А вот я, пожалуй, пойду.
У неподготовленного человека появление глазастиков всегда вызывает страх. Шутка ли — в темноте шарахается какая-то человекоподобная тварь! Да ещё и таращится, зараза такая, словно вот-вот нападёт. Литература и киноиндустрия приучили нас к тому, что такие встречи заканчиваются бедой, вот люди и боятся того, что впервые видят и не до конца понимают. Но я-то, слава Богу, не в книге. У меня-то бояться никакого резона нет...
Улыбнувшись, я направился в центральную часть парка. Конфигурация этого места при каждом прохождении немного меняется, но общие очертания всегда одинаковы — полоса парка и позади неё жилые кварталы.