Сотрудничество с итальянскими флотами склонило чашу весов в пользу крестоносцев. Египетский флот, который мог вполне успешно сражаться с европейцами, хорошо зная свои моря, побережья и ближайшие порты, так и не предпринял каких-либо серьезных действий. Его спорадические появления говорили об отсутствии решимости, и все немногие стычки на море заканчивались тем, что египтяне уходили на свою базу в Аскалоне. Подобная тактика была большой ошибкой египтян, которая стоила мусульманам восточного побережья и помогла окончательному установлению власти франков.
Каждый год, между Пасхой и поздней осенью, когда итальянские корабли приплывали из Европы (зима была опасным периодом для навигации), франкские армии начинали очередную кампанию и наносили удар по одному из портов, в то время как пришедшие итальянские суда блокировали его с моря. Через несколько недель осады города сдавались; их отдавали на разграбление, а население вырезалось. Только во втором десятилетии существования королевства произошли значительные изменения в подобной политике. Франкская знать, которая ожидала получить во владение свой феод в результате завоеваний, старалась предотвратить грабежи и резню горожан. Дворяне предпочитали обзавестись уцелевшими после осады городами вместе с их купеческим и ремесленным населением, а не грудами тлевших развалин.
Около 1 100 г. все побережье за исключением двух городов было в руках франков. Тир на севере, с великолепной гаванью, держал осаду вплоть до 1 124 г. На юге египтяне превратили Аскалон, постоянно угрожавший Иерусалиму, Рамле и Яффе, в неприступный оплот. Аскалон оставался мусульманским до 1 153 г.
В середине 1120-х гг. крестоносцы, видимо, определили свои военные цели и стратегическую политику экспансии и выхода на природные границы. Палестинские реки, как правило, не служили границами. Даже Иордан можно было легко перейти в нескольких мелководных местах, а южные и юго-восточные части страны, сожженные солнцем и крайне засушливые, вообще не имели рек. Крестоносцы избрали в качестве естественной границы пустыню. За исключением северо-запада, где дорога между морем и горами Ливана связывала королевство Иерусалим с франкским графством Триполи, и запада, где стеной служило море, крестоносцы провели свои границы по линии, разделявшей пахотные и населенные земли и пустыню. Как уже упоминалось, земли между Тивериадским озером и Дамаском, библейские Голан и Башан, оставались демилитаризованной без всяких укреплений территорией, которая находилась в совместном владении франков и Дамаска. На юге крестоносцы нашли союзников среди местных христиан и заложили основы Франкского княжества, манор Трансиордании. Предусмотрительно укрепив древние города и построив новые оборонительные сооружения вблизи источников вдоль известной дороги, они превратили все земли от Аммана до Акабы во франкские владения. Вклинившись между Дамаском и Египтом, они стали серьезным, а возможно, и непреодолимым препятствием для прямых связей между Сирией и Египтом. В то же время новые франкские замки контролировали один из основных транспортных и торговых путей в исламском мире.
С основанием манора Трансиордания франкские границы приблизились к самой пустыне, тем самым препятствуя сосредоточению мусульманских войск на восточном фланге. Сложная система замков и гарнизонов, построенных франками, была нацелена на создание надежной границы, которая могла защитить от любой попытки вражеского нападения с востока. Со временем сложился своеобразный образ жизни в этих отдаленных и пустынных районах востока. Франки нисколько не желали препятствовать торговле и паломничеству. Они предпочитали извлекать доход, обеспечивая безопасность прохождения мусульманских караванов и выделяя для них вооруженное сопровождение.
В то время как продвижение на восток и создание там укрепленных границ было делом довольно простым, поскольку этому не было активного вооруженного сопротивления, на юго-западных границах страны сложилась иная ситуация. К югу от Яффы прибрежные дюны продвинулись вглубь суши на значительное расстояние со времени ухода византийцев. Там не было ни одного значительного поселения. Далее к югу продолжали существовать только древние города Аскалон, Газа и Рафах. Они жили за счет узкой полосы плодородной земли, расположенной за дюнами, прибрежной торговли и прибыли от прохождения караванов в Египет и в обратном направлении по северному пути через Синай. Месяц спустя после завоевания Иерусалима Аскалон едва не взяли франки. Напуганные одним видом армии франков, жители уже были готовы капитулировать; но тут между вождями крестоносцев вспыхнула ссора, и это придало новые силы оборонявшимся. Незначительный разлад стоил франкам 50 лет борьбы, чтобы поставить Аскалон на колени. Аскалон был на протяжении двух поколений занозой в теле королевства. Египтяне правильно понимали его значение. Это был населенный и хорошо укрепленный город у Синайской пустыни и вполне мог служить плацдармом, нацеленным против Латинского королевства. Запасы провианта и различного снаряжения, гарнизон и небольшая флотилия, базировавшаяся в порту города, делали его неуязвимым при скудных ресурсах крестоносцев. Египтяне приложили все свои силы, чтобы удержать город. Три или четыре раза в год они меняли гарнизон, привлекая свежие части для защиты мощных стен. Каждый родившийся в городе ребенок ставился на военное довольствие, гарантируя стабильность населения. Более того, Египет ежедневно снабжал Аскалон продовольствием, потому что постоянные набеги франков мешали ведению сельского хозяйства. Несколько франкских приступов провалились, хотя мусульмане оставили Газу и Рафах.