В здешних магазинах были стеклянные витрины и настоящие двери. Люди ходили в сандалиях и традиционных платьях-пеплосах или длинных туниках. Некоторые из них остановились, чтобы посмотреть на проезжающий экипаж, но многие были слишком заняты своими делами, чтобы заметить нас. Карету трясло, когда грунтовая дорога сменилась каменной, что делало нашу поездку еще более ухабистой по мере продвижения вперед.
Чем глубже мы углублялись в город, тем сложнее и красивее становились здания. Краска была ярче, трещины в штукатурке были замазаны, что делало их почти незаметными. Крыши были ослепительно голубыми, сливаясь с небом над головой.
Никто из людей на тротуарах даже не оторвался от своих разговоров, когда мы проезжали мимо. Мы больше не были единственным экипажем на улице, и они не были удивлены нашим присутствием.
Вскоре мы остановились перед «Черным опалом», зданием, расположенным в отличном месте в самом центре города. Главный этаж был перегорожен большой белой стеной, оставляя видимыми только второй этаж и массивную крышу.
Это было единственное здание в городе, которое отказалось от традиционной синей крыши, решив вместо этого покрасить ее в черный цвет. Остальная часть здания была безукоризненно выкрашена в ярко-белый цвет, создавая резкий контраст с темной крышей.
Арка тянулась через каменную дорожку, обсаженную по обе стороны тщательно ухоженными цветами. Благодаря этому место казалось невинным и стильным, как будто оно вело в храм, а не в дом с дурной репутацией.
Четверо стражников стояли за аркой, готовые остановить любого, кто был сочтен ниже их стандартов. Посетители должны пройти через них, чтобы попасть во внутренний двор, прежде чем ступить в само здание.
В Опале были правила, и к ним относились серьезно. У вас должны быть монеты, чтобы тратить их, вы не должны разговаривать ни с кем, кто носит вуаль, закрывающую лицо, и вы не должны делиться тем, что видите за пределами этих стен. Это включало информацию о том, кого вы видели. Любому, кто нарушал правила, был запрещён вход пожизненно.
Это привлекало меня, когда я была моложе. Иметь место, куда я могла пойти, где никто не использовал бы мой титул или не судил о том, что я делаю, было слишком привлекательно. Я приходила сюда несколько раз после того, как Лагина перестала посещать город со мной, стражники были только рады удовлетворить мое желание присутствовать. По сей день я была уверена, что они никогда не нарушали правил и не говорили моему отцу, что мы приходили сюда. Оказавшись внутри, они заботились о своих нуждах, пока я делала все, что пожелаю. Это было единственное место, где я могла быть просто обычной девушкой, а не членом королевской семьи.
— Ты бы предпочла, чтобы я забрал богатых граждан со связями, чем спасал тех, кто живет в трущобах? — спросил Райвин.
Я повернулась, чтобы посмотреть на него.
— Ты спрашивал о людях, которые искали спасения. Вот что такое это место — побег.
— Но захотят ли они бежать навсегда или просто придут сюда на несколько часов? — он спросил.
— Разве это имеет значение? — огрызнулась я. — Тебя вообще волнуют жизни, которые ты разрушаешь, забирая кого-либо?
Выражение его лица ожесточилось, а серые глаза, казалось, завертелись и потемнели, как будто внутри него назревала гроза.
— Я точно знаю, что делаю, Ара. Я точно знаю, кто и что я, и я никогда не притворялся кем-то другим. Вопрос в том, кто ты? Когда тебе было поручено поделиться своим городом, ты решила привести меня сюда. Что это говорит о тебе?
Моя челюсть напряглась, и я впилась в него взглядом.
— Не смей пытаться повесить это на меня. Я не та, кто забирает людей из их семей.
— Тем не менее, ты хотела бы попросить меня пощадить определенных людей, не так ли?
Мой лоб слегка нахмурился, прежде чем я поняла, что выдала себя.
Он ухмыльнулся.
— Я так и думал. Ты позволишь незнакомцам уйти вместо твоих друзей. Ты и твои сестры в безопасности. И ты бы отказалась от любого из незнакомцев в этом заведении, если бы это означало, что так оно и останется. Возможно, ты и я не так уж сильно отличаемся в конце концов.
— Я совсем не похожа на тебя, — прошипела я. — Если бы у меня был выбор, я бы вообще никого не посылала.
— Но это не вариант. Кто-то должен уйти, — сказал он. — И я не вижу, чтобы ты стала добровольцем.