— Мне нравится тренироваться, — сказала я. — А то, как я провожу время с Дэвидом или любым другим мужчиной, тебя не касается.
— Я свободен, — сказал стражник с усмешкой.
— Ты в опасной близости от меня, зовешь на помощь, чтобы вытащить отсюда Кору, — сказала я.
Его глаза расширились, и он быстро двинулся за своей сброшенной одеждой.
— Ты портишь мне все веселье, — сказала Кора, топнув ногой, как избалованный ребенок, которым я все еще видела ее.
Ей было восемнадцать лет, всего на два года младше меня, но в моей памяти ей навсегда осталось десять.
— Пора уходить, — снова сказала я. — Мне отчаянно хотелось бы принять ванну.
Я посмотрела на Кору, затем на стражника.
— Одной.
Как только дверь закрылась за моей сестрой и стражником, я услышала их хихиканье. Ее жизнь так отличалась от моей. Были дни, когда я хотела испытать это чувство легкости, но для меня это было невозможно. Я была мишенью с самого рождения, и если бы я проявила хоть какой-то интерес к придворной жизни, политике или даже к поиску хорошего мужа, меня бы сочли угрозой для моих сестер. Королева ясно дала это понять, когда я была ребенком. Она немного успокоилась, только когда я спросила, могу ли я пойти в армию вместо того, чтобы жениться, но она все равно использовала любую возможность, чтобы напомнить мне, что я не принадлежу этой семье полностью.
Королева, похоже, не понимала того, что я никогда не встану на пути своих сестер и не сделаю ничего, что могло бы причинить им вред. Они были главным фактором, побудившим меня пойти по стопам моей тети Катерины и добровольно стать стражником стены.
Пока наши солдаты не давали драконам нарушать наши границы, мои сестры были в безопасности. Я бы с радостью отдала свою жизнь, чтобы у них была более счастливая жизнь. Кроме того, у меня не было никакого интереса играть в политические игры, в любом случае.
Раздался тихий стук в дверь, и я обернулась как раз в тот момент, когда вошла Мила, моя служанка. Ее лицо было сморщенным, отчего она выглядела так, словно только что съела лимон.
— Королева изменила время.
— Я знаю, — сказала я.
Она вздохнула, оценив мою внешность, но ничего не прокомментировала. Ее приставили ко мне пять лет назад, после того, как множество других служанок попросили о переназначении. У каждой из моих сестер было по три служанки. Я бы предпочла ни одной, но это был не вариант. Мила оказалась благословением. Мы хорошо ладили, и она не докладывала королеве обо всем, что я делала. У меня возникло ощущение, что она видела прямо сквозь публичный фасад, которым была моя мачеха.
— Я приготовлю ванну, — сказала она. — Я полагаю, ты хочешь сама выбрать себе одежду?
— Я думаю, пурпурно-золотое, — сказала я, имея в виду одно из моих самых женственных пеплосов.
От меня ожидали, что сегодня вечером я буду выглядеть достойно, когда мы будем приветствовать делегацию Коноса, и если я буду вести себя хорошо сегодня вечером, возможно, я смогу отказаться от участия в других официальных мероприятиях. У меня был соблазн надеть тунику и брюки, просто чтобы позлить королеву, но я не пыталась расстроить своего отца. Он и так был бы расстроен. Никому не понравился бы мой выбор.
Теплая вода успокаивала мои ноющие мышцы, а мягкий аромат цитрусовых и мяты от масел, добавленных Милой, помог мне на короткое время забыть о предстоящем выборе трибутов.
— Похоже, у вас с Дэвидом была хорошая тренировка, — сказала Мила.
— Сегодня нам пришлось пойти в сады. Слишком много стражников слоняется по тренировочным площадкам. Я думаю, мой отец, должно быть, нанял по меньшей мере дюжину новых.
— Всё из-за Выбора, — сказала она.
Я пошевелилась в воде, выплескивая ее через борт. Мила взвизгнула и отпрыгнула, пытаясь остаться сухой.
— Извини, — сказала я. — Все из-за этого проклятого Выбора. Это просто меня так злит.
— Я знаю.
Мила подвела меня к задней части ванны.
— Однако мы ничего не можем сделать, чтобы изменить положение вещей.
— Я так устала это слышать. За все эти годы никто не смог найти решение?
Я закрыла глаза, когда она вылила воду мне на голову и начала намыливать мои грязные волосы.
— Ты помнишь последний набор трибутов? — спросила Мила.
— Да. Это было первое мероприятие, на котором мне разрешили присутствовать.
Моя челюсть сжалась. Я ненавидела все в этом мероприятии. Особенно тот факт, что к этому относились как к празднику, когда это было не что иное, как выбор ягнят для заклания.