Я зашла в холщовую палатку, когда огонь погас, места едва хватало для того, чтобы мы с Люсьеном могли спать плечом к плечу.
Мгновением позже он просунулся через вход и выругался, а его рыжие волосы блестели в свете слабых огней.
— Может быть мне лучше поспать снаружи.
Я закатила глаза.
— Я тебя умоляю.
Он проявил осторожность, учитывая, как он опустился на колени и снял сапоги.
— Ты же знаешь, что Тамлин может быть… чувствительным к некоторым вещам.
— А еще он может быть занозой в моей заднице, — отрезала я и скользнула под одеяла. — Когда ты уступаешь ему при каждой паранойе, то делаешь только хуже.
Люсьен расстегнул свой пиджак, но в основном остался одетым, и тоже скользнул в спальный мешок.
— Я думаю, что все стало хуже, потому что вы еще не… Я имею в виду, у вас еще не было?
Я напряглась, натянув одеяло на плечи.
— Нет. Я все еще не хочу, чтобы ко мне прикасались таким образом.
Его молчание было тяжелым — грустным. Я ненавидела эту ложь, ненавидела ее за то, какой грязной себя ощущала.
— Мне жаль, — сказал он.
И я подумала, что он извиняется еще и за то, что мы лежим так близко в темноте нашей палатки, что даже видим друг друга.
— Нельзя ли каким-нибудь способом расторгнуть эту сделку с Хайберном? — мои слова были чуть громче бормотания на улице. — Я вернулась, я в порядке. Мы сможем найти способ обойти ее…
— Нет. Король Хайберна заключил слишком умную, слишком ясную сделку с Тамлином. Магия связала их — магия накажет его, если он не пустит Хайберна на свои земли.
— Каким образом? Убьет его?
Вздох Люсьена растрепал мои волосы.
— Она заберет его силы, возможно убьет. Магия — это баланс. Вот почему он не мог вмешиваться в твою сделку с Рисандом. Последствия могут настигнуть даже тех, кто пытался разорвать сделку. Если бы он удерживал тебя здесь, то магия, связывающая тебя с Рисом, могла бы забрать его жизнь как оплату за вас. Или жизнь другого человека, который ему дорог. Это старая магия — старая и странная. Поэтому мы по возможности избегаем сделок: даже ученые Дневного Двора не знают, как они работают. Поверь мне, я спрашивал.
— Для меня — ты спрашивал для меня.
— Да. Я ездил туда прошлой зимой, чтобы узнать, как расторгнуть сделку с Рисом.
— Почему ты не сказал мне?
— Я… мы не хотели давать тебе ложную надежду. И мы не хотели дать Рисанду понять, что мы делаем, на случай, если бы нашли способ вмешаться. Чтобы остановить это.
— Поэтому Ианфе подтолкнула Тамлина к Хайберну.
— Он был в отчаянии. Ученые Дневного Двора работали слишком медленно. Я умолял его подождать еще, но тебя уже не было несколько месяцев. Он хотел действовать, а не ждать — несмотря на то письмо, что ты прислала. Из-за того письма, что ты прислала. Я окончательно согласился с ним после того дня в лесу.
Я перевернулась на спину, глядя на косой потолок палатки.
— Как плохо все было? — тихо спросила я.
— Ты видела свою комнату. Он разрушил ее, кабинет, свою спальню. Он… он убил стражников, которые были на страже. После того, как выжал из них последнюю информацию. Он казнил их перед всем поместьем.
Моя кровь застыла.
— Ты не остановил его.
— Я пытался. Я умолял его пощадить их. Он не слушал. Не мог слышать.
— Стражники не попытались остановить его?
— Они не посмели. Фейра, он Высший Лорд. Он другой породы.
Интересно, сказал бы он то же самое, если бы знал, кто я такая.
— Мы были загнаны в угол. Без варИанфов. Либо мы начинаем войну с Ночным Двором и Хайберном, либо заключаем союз с Хайберном, и пусть они попытаются создать проблемы, а потом используем этот союз в дальнейшем в свою пользу.
— Что ты имеешь в виду, — выдохнула я.
Но Люсьен понял, что он сказал, и уклонился от ответа:
— У нас есть враги в каждом дворе. Союз с Хайберном заставит их подумать дважды.
Лжец. Обученный, умный лжец.
Я сонно вздохнула.
— Даже если они теперь наши союзники, — пробормотала я, — я все равно ненавижу их.
Фырканье.
— Я тоже.
— Поднимайтесь.
Ослепляющий солнечный свет заполонил палатку, и я зашипела.
Приказ утонул в рычании Люсьена, когда он сел.
— Выметайся, — приказал он Юриану, который разглядывал нас с ухмылкой, а затем ушел.