Рис поцеловал мои волосы.
— Ты дома.
Я издала дрожащий звук и кивнула, сжимая его покрепче. Дом. Не только Веларис, но везде, где был он, где была наша семья.
Черные когти поглаживали щит моего сознания — выражая любовь и просьбу.
Я опустила свой щит для него, так же, как и он. Его сознание обвило мое, точно так же, как и его тело обвивало мое сейчас.
— Мне постоянно не хватало тебя, — сказал Рис, наклоняясь, чтобы поцеловать уголок моих губ. — Твоей улыбки, — его губы скользнули к моему уху, и я слегка выгнулась. — Твоего смеха.
Он поцеловал мою шею прямо под ухом, и я наклонила голову, чтобы открыть ему доступ, подавляя желание умолять его взять больше, быстрее, когда он прошептал:
— Твоего запаха.
Мои глаза закрылись, и его руки обхватили мои бедра, отрезая мне путь к отступлению, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня в середину шеи.
— Звуков, которые ты издаешь, когда я внутри тебя.
Его язык скользнул по тому месту, которое он целовал, и один из таких звуков вырвался из меня. Рис поцеловал ямку моей ключицы, и я окончательно растаяла.
— Мой храбрый, смелый, потрясающий мейт.
Он поднял свою голову, и было очень сложно открыть глаза. Встретить его взгляд, пока его руки лениво вычерчивали линии вниз по моей спине, по моим ягодицам, а потом опять наверх.
— Я люблю тебя, — сказал он.
И если бы я до этого момента еще не поверила ему, не почувствовала это каждой частичкой тела, то свет его лица, когда он произносил эти слова…
Слезы опять обожгли мои глаза, свободно падая, прежде чем я смогла взять себя в руки.
Рис наклонился, чтобы слизнуть их. Одну за другой. Так же, как однажды он делал это в Подгорье.
— У тебя есть выбор, — прошептал он мне в скулу. — Или я вылижу тебя всю дочиста…
Его рука задела кончик моей груди, лениво кружась. Как будто у нас есть все время мира для этого.
— Или ты можешь принять ванну, которая уже должна быть готова.
Я отстранилась, подняв брови.
— Так ты намекаешь, что я пахну?
Рис ухмыльнулся, и могу поклясться, что во мне все заколотилось в ответ.
— Никогда. Но… — его глаза потемнели, желание и веселье исчезли, когда он взял мою одежду. — На тебе кровь. Твоя и чужая. Я думаю, что должен быть хорошим мейтом и предложить тебе ванну, прежде чем ублажу тебя полностью.
Я обиженно рассмеялась и откинула назад его волосы, наслаждаясь шелковистыми темными прядями между пальцами.
— Какой внимательный. Хотя я не могу поверить, что ты выставил всех из дома для того, чтобы затащить меня в постель.
— Одно их многих преимуществ титула Высшего Лорда.
— Какое ужасное злоупотребление властью.
Полуулыбка заплясала на его губах.
— Ну и?
— Хотя я хочу посмотреть на твои попытки слизать с меня недельные грязь, пот и кровь… — его глаза засверкали с вызовом, и я опять рассмеялась. — Нормальную ванну, пожалуйста.
У него хватило наглости выглядеть разочарованным. Я ткнула его в грудь, направляясь в огромную ванную, прилегающую к спальне. Массивная фарфоровая ванна уже наполнена горячей водой и –
— Пузыри?
— У тебя к ним нравственное неприятие?
Я усмехнулась, расстегивая куртку. Мои пальцы были почти черными от грязи и запекшейся крови. Я съежилась.
— Одной ванны может не хватить, чтобы очистить меня от всей грязи.
Он щелкнул пальцами, и моя кожа снова стала чистой. Я моргнула.
— Если ты можешь так сделать, то какой смысл в ванне?
Он уже делал так несколько раз в Подгорье — это магическое очищение. Как-то я ни разу не спросила его об этом.
Он прислонился к дверному проему, наблюдая, как я снимаю порванную, запятнанную куртку. Как если бы это было самым важным заданием, которое ему когда-либо давали.
— По существу грязь осталась, — его голос стал грубым, когда он отслеживал каждое мое движение, пока я развязывала сапоги. — Как слой масла.
Действительно, хоть моя кожа и выглядела чистой, ощущалась… немытой. Я сбросила сапоги, позволяя им приземлиться на мою грязную куртку.
— Значит, это больше для эстетических целей.
— Ты слишком долго, — сказал он, подбородком указывая на ванну.
От легкого рычания в его голосе моя грудь напряглась. Он тоже это заметил.
И улыбнулась самой себе, выгибая спину больше, чем необходимо, снимая рубашку и бросая ее на мраморный пол. Солнечный свет заструился сквозь пар, поднимающийся от ванны, окрашивая пространство между нами в золотой и белый цвета. Рис издал низкий звук, смутно напоминающий хныканье, когда он осмотрел мой голый торс. Когда он осмотрел мою грудь, теперь тяжелую и ноющую, достаточно сильно, что мне пришлось подавить желание попросить его полностью забыть о ванне.