— Нет... нет, само собой, нет. — Я обрела самообладание и пожала плечами. — Как я могу быть против? Это общественное место. Вы имеете такое же право находиться здесь, как и я. Учитывая, что это кладбище вашей семьи.
Ангус просеменил к Тейну, и когда тот наклонился погладить пса, луч солнечного света упал на половину его лица, выделяя порез на левом виске.
— Что с вами произошло? — выпалила я.
Его глаза засияли, чуть потемнев.
— Чуть просчитался. Этого больше не повторится.
Мне смерть как хотелось узнать подробности этого просчёта, но что-то подсказывало, что больше информации я не получу. Также шестое чувство шептало, что в данном случае незнание может быть только во благо.
Он выпрямился и окинул взглядом кладбище.
— Я впервые здесь спустя много лет. Даже не знал, что оно так запущено. Некоторые памятники едва выглядывают из-под зарослей плюща и ежевики.
— Всё не так плохо, как кажется. Большая часть надгробий в хорошем состоянии, и я не нашла ни малейшего следа вандализма. Это обычно одна из самых больших проблем на старых кладбищах.
— Вандалов можно поймать. Время и забвение — более скрытные преступники.
Я посмотрела на него.
— В каком смысле?
Он пожал плечами.
— По моему мнению, уничтожить можно не только действием, но и равнодушием.
— Хотите сказать, что кладбище преднамеренно заброшено из-за неуважения?
— Я уже говорил на пароме. «Терновые врата» до сих пор вызывают сильные чувства. — Он говорил тихим тоном не столько из благоговения, как я подозревала, но по привычке и инстинкту. Это не место для резкого голоса. Его воспитали как внука, почитавшего семейное кладбище. — С годами кладбище стало символом всего, что город потерял из-за жадности Эшеров.
— Ваша семья не обеспечила кладбище смотрителем, когда право собственности перешло в другие руки?
Вспышка нетерпения указывала, что я не смогла понять даже базовые аспекты этой сделки.
— Это изничтожило бы цель щедрого жеста деда. Что хорошего в искуплении без жертвоприношения?
У меня сложилось впечатление, что такой чужачке как я никогда не понять все нюансы и тонкости «щедрого жеста» Пелла Эшера.
— Если кладбище умышленно забросили, то зачем я здесь?
Он прищурился из-за солнца.
— Очевидно, кто-то подумал, что пришло время для реставрации.
— И вы ничего об этом не знаете?
Тейн иронично выгнул бровь.
— Я? Едва ли. Вы знаете моё мнение по поводу расходов на кладбище. Без обид.
— Даже не думала принимать близко к сердцу. — Хотя мне показалось, что, возможно, он немного больше заинтересован в реставрации, чем позволяет себе признать. — Я только что видела вас у мавзолея. Вы заходили внутрь?
— Просто осматривался. А что?
— Ваш дедушка подумал, что вы захотите спуститься со мной к гробам. Он сказал, что склепы не разграблены. Также он обмолвился, что в детстве вам нравилась Спящая невеста.
Он скорчил гримасу, но я заметила, что у него дёрнулся уголок губ, и он, казалось, расслабился.
— Признаю, я был больным маленьким ублюдком. Он объяснил, что Спящая невеста на самом деле четвероюродная бабка, прекрасно сохранившаяся под стеклом?
— Да, и, думаю, я такая же больная, потому что страсть как хочу увидеть её.
— Это довольно впечатляющее зрелище. Проявление семейного высокомерия, которое здесь повсюду.
Я бросила на него косой взгляд.
— А я думала, что ангелы впечатляющие. Особенно после того, как обнаружила семейное сходство.
— Так вы заметили. — Я уловила тень ещё одной улыбки, когда он повернулся к статуям. — Лично я предпочитаю дрожащую тётушку Эмелин. По крайней мере, ей хватило благородства и смирения почить с безмятежным выражением лица. С другой стороны, на мой вкус, ангелы слишком самодовольны. Хотя в том, что посередине, есть нечто завораживающее. Я всегда думал, что он... — его голос затих на любопытной ноте.
— В чём дело?
Он повернулся посмотреть на меня, и я была готова поклясться, что я увидела что-то зловещее в его неэшеровских чертах, прежде чем он стряхнул наваждение.
— Ничего. Забудьте, — пробормотал он, и его взгляд задержался на моих губах.
Мне стало интересно, вспоминает ли он прошлый вечер, потому что я, само собой, не могла о нём не думать. Когда я заметила его машину возле ворот, то сказала себе, что буду вести себя так, словно ничего не произошло. Я не настолько самовлюблена, чтобы считать, что он приехал сюда ради меня, и, конечно же, не собиралась придавать чрезмерное значение столь невинному поцелую. Но как бы я ни старалась, я не могла выкинуть его из головы. Как и «Терновые врата», этот поцелуй стал символизировать всё, что я потеряла.
— Вы в порядке? — Тейн по-прежнему пристально смотрел на меня, наклонив голову, словно я какая-то великая тайна, которую он намеревался разгадать.
— Я в порядке, — ответила я голосом в духе «притворюсь, что не замечаю никаких призраков». — А что?
— Вы словно задремали на минуту, и я заметил, что сегодня вы выглядите немного усталой.
— Ах, это. Я плохо спала прошлой ночью. Признаюсь, я не могла заснуть до восхода солнца.
— Кровать кажется странной и чужой?
— Всё здесь странное и чужое. — Я не знала, как сильно хотела рассказать ему. Встречи со сверхъестественным всегда сложно объяснить. — Кто-то прорезал дыру в двери с сеткой и унёс Ангуса с террасы. Я нашла его связанным в лесу в окружении стальных ловушек. Крупных. Похоже, это были медвежьи капканы.
— Медвежьи капканы?!
Я ощутила вспышку гнева, прежде чем Тейн опустился на колени возле Ангуса.
— Если бы Тилли не подоспела на помощь, не знаю, что бы произошло.
— Тилли Паттершоу?
— Она появилась из ниоткуда с огромным ножом. Это было впечатляюще. Она освободила Ангуса, а затем... — Я замолчала.
— А затем что?
Я подумала о том страшном ветре, вое... и предупреждении Тилли не вмешиваться в то, чего я не понимаю.
— Ничего. Мы вернулись домой.
Он провёл руками по рёбрам Ангуса.
— Он не пострадал?
Скрытая агрессия в вопросе встревожила меня. Взгляд случайно упал на порез на виске, и я заметила синяки и опухшие костяшки на правой руке. Какой чёрт его носил вчера ночью?