— С вами всё в порядке?
Я сделала шаг назад. Голос Сидры разорвал наваждение. Я повернулась и увидела, что она смотрит на меня с порога. Свет из окна подчёркивал серебристые пряди в волосах, создавая иллюзию воздушности, что в сочетании с её бледной кожей породило у меня сомнение, а не призрак ли она. Я могла ошибаться раньше, но поскольку с ней общалась Луна, подобный вариант был маловероятен.
— Почему вы так на меня пялитесь? — нахмурилась она.
— Я пялилась? Простите, — спокойно ответила я. — Просто мне показалось, что вы похожи на девушку с фотографии.
Она подошла и встала рядом со мной.
— Это моя мать, Брин. — Она указала на рыжую девушку справа от её матери и добавила: — Это Кэтрис и, как вы понимаете, Луна. Они были лучшими подругами в старшей школе. Точнее они до сих пор лучшие подруги, как мне кажется.
— Они до сих пор живут в Эшер Фоллс?
Она заколебалась.
— Вы слышали, что сказала Луна. Она зачахнет, если покинет горы. Моя мама такая же, наверное. Никто из них не выдержит в реальном мире.
— А это не реальный мир?
— Боже, надеюсь, что нет, — с дрожью ответила она.
— Вам здесь не нравится?
— Нравится? Это место — город-призрак, — сказала она, и что-то в её голосе заставило меня вздрогнуть.
— Но Луне как-то удаётся найти работу.
— О, да. Луна — очень работящая женщина.
Мы обе уставились на фотографию, и я увидела бледное отражение Сидры в стекле.
— Мне нравится её имя, — сказала я. — Необычное, но ей идёт. И ваше тоже необычное.
— Меня назвали в честь неё. Сидра означает «звёзды», а Луна, соответственно, луна, так что... — она пожала плечами, — немного бредово, но они всегда увлекались мистикой.
— Кто четвёртая девушка?
У Сидры перехватило дыхание. Я оглянулась и увидела, что она во власти какой-то сильной эмоции: глаза расширены, рука прижата к груди, — но потом она сглотнула и постаралась прийти в себя.
— Какая девушка? — спросила она тонким голосом.
— Та что сзади. Вот эта. — Я указала пальцем на стекло, и через меня прошёл поток чего-то неприятного.
Сидра ничего не ответила. В наступившей тишине я снова услышала звон колокола, такой тихий, что мне показалось, будто это разыгралась фантазия.
— На фотографии больше никого нет. Я не знаю, о чём вы говорите.
Но я ясно видела сердитое лицо на заднем плане, как вдруг поняла: кем бы ни была та девушка, она была мертва на момент, когда сделали фото. Фотограф запечатлел её призрак.
Это был самый отчётливый снимок привидения, который мне когда-либо доводилось видеть. Но... если я единственная, кто видит призраков, то почему Сидра так встревожена?
— Это всего лишь тень или игра света, — настояла она. — На фотографии больше никого нет.
Наши взгляды пересеклись, и я кивнула.
— Да, должно быть, так и есть, — согласилась я, но по моей спине словно кто-то прошёлся ледяными пальцами.
ГЛАВА 4
Чуть позже я проехала за «вольво» Луны через весь город, не силах выкинуть из головы выражение лица Сидры, когда я упомянула о четвертой девушки на фотографии. Я всегда думала, что моя способность видеть призраков — редкость, и из-за предупреждения отца вела одинокую жизнь. У меня нет ни близких друзей, ни хороших знакомых, никого, кроме папа́, с кем бы я могла поделиться своей тайной. Большую часть жизни я провела в уединении за кладбищенскими стенами, под защитой своего кладбищенского королевства. Но порой мне было невыносимо одиноко.
Но теперь мне стало интересно, а может ли Сидра также видеть призраков, и я не знала, что испытывать по этому поводу. Призраки — тяжёлое бремя. Я не желаю такой темный дар никому.
Мысли вернулись к моему первому столкновению с мертвым. Я так отчетливо помню те сумерки... мерцающую ауру под деревьями кладбища «Розовой холм» и как отчётливее становился силуэт старика в угасающем свете. Каким-то образом я поняла, что увидела призрака, но не испугалась, пока папа́ не усадил меня и сухо объяснил нашу ситуацию. Не все могут их видеть, сказал он мне, но самое важное, что мы никоим образом не должны себя выдать. Призраки опасны для нас, потому что больше всего на свете жаждут признания, чтобы снова почувствовать себя частью нашего мира. И для того, чтобы поддерживать свое присутствие на земле, они как паразиты пристают к живым, отбирая энергию и тепло так же, как вампир питается кровью.
Папа́ потратил много времени, обучая меня тому, как защитить себя от призраков. Он дал мне набор правил, по которым я жила: никогда не признавать мертвых, никогда не уходить далеко от освящённой земли, никогда не общаться с теми, кого преследует призраки, и никогда, никогда не искушать судьбу.
А затем я познакомилась с Джоном Девлином и влюбилась в него, потеряв все остатки благоразумия. Я позволила его призракам войти в мой мир, слишком далеко ушла от освящённой земли и, из-за моей слабости, из-за нашей страсти, открылась дверь.
Если бы я только послушалась предупреждений папа́...
Если бы я только соблюдала его правила…
Но я по глупости потеряла бдительность и теперь не могу развидеть то, чему стала свидетелем ночью, когда бежала из дома Девлина.
Он по-прежнему остаётся моей слабостью, но если я что-то и поняла за последнюю пару месяцев, так это то, что мне необходимо укрепить оборону против него... и его призраков. Чтобы для этого ни потребовалось.
Пока я держалась за «вольво», то заметила краем глаза вспышку металлического блеска и винтажные изгибы. Автомобиль Тейна Эшера был припаркован перед таверной под названием «Полумесяц», и я мгновенно подумала о его словах на пароме. «Я пью, — сказал он. — И убиваю время». Я не могла представить себе более удручающее существование, но я ничего не знала о его семье или прошлом, и не мне было судить.
Пока таверна удалялась в зеркале заднего вида, я попыталась выбросить Тейна Эшера — и Девлина — из своих мыслей, сосредоточив внимание на проносящихся мимо пейзажах. Окаймленная с обеих сторон лесом дорога сузилась, и причудливые «пряничные» домики, которые я заметила ранее, исчезли. Долгое время я не видела никаких признаков цивилизации, кроме брошенного зерноподъёмника и одинокого полуразрушенного сарая. Я опустила окно, и в салон проник слабый, но вездесущий запах плесени и компоста.