Может быть, даже убийца не настоящий. Возможно, всё, что случилось в Эшер Фоллс, просто кошмар...
Я продолжала ползти и бормотать под нос, что все это не реально, не реально, не реально…
Дождь продолжал лить. В каком-то смысле я понимала, что дождь барабанил по деревьям всё это время, но теперь, стоило мне задрать голову, как капли упали прямо мне на кожу, и я поняла, что заросли стали реже. Свет просачивался, но я ничего не видела на деревьях над собой, ничего не услышала в подлеске вокруг себя. Тварь пропала, а с ней и паника. Я на мгновение закрыла глаза и позволила холоду дождя оживить меня. Затем поднялась на дрожащих ногах и поковыляла вперёд.
Впереди маячил край лабиринта.
ГЛАВА 36
Когда я на дрожащих ногах выбралась с пустоши, дождь утих. Казалось, это знак, и у меня чуть не закружилась голова от облегчения. Я видела горы и небо и краешек луны сквозь просветы в дождевых облаках. Воздух пах соснами, а холодная темнота теперь обволакивала желанным коконом.
Но я до сих пор понятия не имела, где нахожусь. Ни один ориентир не выглядел знакомым, и после секундной передышки меня накрыла паника. Я нашла выход из лабиринта, но всё ещё не нашла путь. Меня преследовал убийца, который знал эту территорую как свои пять пальцев. Я не могла стоять здесь вечно и ждать, пока меня разыщут. Нужно убираться отсюда.
Я начала лезть, пробираясь сквозь деревья и поднимаясь по крутому, неровному склону, который быстро лишил меня сил. Без фонаря идти приходилось медленно, тропа была предательски усеяна упавшими ветвями и скользкими камнями. Пришлось остановиться, чтобы вытряхнуть гальку из ботинка, но камешек уже прорезал нежную ткань у пятки, и я подавила крик боли и отчаяния.
Где-то надо мной раздавался приглушенный звук бегущей воды, и я подумала, что, должно быть, вышла из лаврового лабиринта с обратной стороны водопада. Если доберусь до скалы, то в конце концов окажусь у арочного прохода, а оттуда смогу найти путь к кладбищу и машине.
Когда я опустилась на колено, чтобы завязать ботинок, то услышала, как мне показалось, далекий гул грома. Но в следующую секунду гора словно содрогнулась, и на меня обрушилась лавина из гальки и камней. Спрятавшись под скалистым уступом, я убедилась, что камнепад прошел, а потом снова начала подъем.
Хотя я никогда не была по эту сторону холма, я начала осваиваться. Земля выровнялась, а вдоль подножия пролегла грубая тропа. Идти стало намного легче, но я не должна была терять бдительности, потому что находилась на более-менее открытом пространстве. Я ковыляла и ковыляла, а грохот водопада становился всё громче, и прямо впереди я заметила, как мне показалось, арочный проход на поляну. Сердце ускорило свой пульс, потому что впервые за несколько часов я точно знала, где нахожусь. Если повезет, то смогу вернуться на кладбище через полчаса.
С вершины скалы полетел ястреб, и я повернулась, чтобы отследить его полет на фоне темного неба. «Что его спугнуло?» — с тревогой подумала я. А потом я медленно повернулась обратно к тропе и заметила луч фонаря, который пока ещё на некотором отдалении пересекал пустошь.
Я унеслась прочь с тропы и прижалась к скале, но если луна выглянет из-за облаков, буду как на ладони. На секунду я подумала повернуть назад, но потом вспомнила слова Тейна, что есть другой способ подняться на вершину утеса. Если там сейчас кто-то есть и это он спугнул ястреба, то, возможно, меня уже засекли. Возможно, они уже спускаются ко мне, и в моем нынешнем состоянии мне ни за что от них не сбежать.
Единственная надежда — найти укрытие, но даже несмотря на то, что охотники отрезали мне пути к отходу, я сомневалась выйти на поляну. Уж слишком хорошо в память врезалось, как тебя загоняют в угол. Удушающая клаустрофобия. Шрамы на лице Уэйна Ван Зандта.
Но я уже в ловушке между тем, кто приближается с пустоши, и тем, насколько я знаю, идет за мной по тропе. Мне некуда деваться, кроме как нырять в арку.
Тем не менее, я всё ещё могла сопротивляться этому решению, если бы не услышала лай Ангуса, словно он попал в беду. Лай был приглушен, как будто он далеко.
— Ангус! — позвала я громким шёпотом. — Ангус, где ты?
Из глубины пещеры донесся ответный стон.
«Осторожно. Это может быть ловушка», — предупредил меня тоненький голосок.
Оставив позади арку, я тихо позвала Ангуса.
Взгляд блуждал по каменным стенам, и я чувствовала, как на меня из каждой щели уставились глаза, а по уступам и выступам побежали тени. Это место казалось живым в лунном свете.
— Где ты, мальчик?
Пока я пересекала поляну, то услышала слабый шум за аркой, тишайшие шаги. Я отчаянно пыталась сообразить куда деться. В пещере не спрятаться... это тупик, ещё одна ловушка. Тейн говорил, что коридор заканчивается через четверть мили.
Я отчаянно крутилась во все стороны, а шаги раздавались всё ближе и ближе.
А затем я снова окинула взглядом стены, такие ненадежные при дневном свете, а в темноте забраться по ним граничило с самоубийством...
Но я представила, как в мою плоть всаживается топор, и повернулась взобраться на стену. Страх и отчаяние пробудили такую ловкость, которую я отродясь не знала. Даже в темноте мне удавалось найти опоры для рук и ног. Некоторые из них крошились в ничто, пока я поднималась. Я почти добралась до ближайшего выступа, когда скорее почувствовала, чем услышала, что кто-то вышел на поляну. Я поспешила наверх так тихо, как только могла, надеясь, что каким-то невообразимом чудом меня не заметят. Прижавшись к стене, выглянула на поляну.
С моей позиции было отчетливо видно Луну. Она расхаживала по центру поляны, широко раскинув руки, наклонив голову к горам, кружась и кружась, призывая зло точно так же, как я призывала его в кругу эшеровских ангелов.
Исчезли пышные волосы, сияющая кожа, сладострастная фигура, которую казалось едва коснулось время. Маска снова спала, обнажая морщинистое и увядшее тело и лицо.
Она держала фонарик в одной руке, а в другой блестевший в лунном свете изогнутый нож, который я видела в её кабинете. Возможно, тем же самым клинком она перерезала горло моей молодой матери.