Дурное предчувствие, вызванное этим открытием, исчезло, стоило мне повернуться и увидеть, как Тейн пробирается через надгробия. На нём была пара выцветших джинсов и серая хлопчатобумажная рубашка с закатанными рукавами, и я невольно сравнила его повседневный вид с более формальным стилем, который любил Девлин. Его элегантный гардероб стоил намного больше, чем мог себе позволить детектив, но Девлин не был обычным полицейским. Он происходил из аристократического чарльстонского рода, и я подумала, что его почившие родители оставили ему немалое состояние, которое позволяло ему никогда не беспокоиться о лишних тратах даже после того, как от него отрёкся дед. Я всё ещё находила более чем ироничным то, что Девлин отказался от всего, что Тейн так старался вернуть себе как Эшер. Но даже несмотря на то, что Девлин сторонился традиции и не претворил в жизнь чаяния своего деда, он всё равно оставался продуктом своего воспитания. Закрытым, галантным, временами старомодным человеком, ведущим замкнутый и медитативный образ жизни. Тейн тоже немного такой, но мне кажется, такое его поведение продиктовано инстинктом самосохранения.
Я отчитала себя за постоянные сравнения. Тейн — это Тейн, и, возможно, пришло время прислушаться к совету тётушки Линроз, который она озвучила моей матери, и перестать жить в прошлом. Перестать тосковать по тому, чему быть не суждено.
— Доброе утро, — окликнул меня Тейн.
Я чуть ли не с сожалением помахала ему.
Он поднялся на тенистую сторону от ангелов, так что я не заметила ничего странного. Но мне бросились в глаза щетина на подбородке и морщины вокруг рта, которых не было на званом ужине. Он смотрел прямо на ангелов, и я заметила, как исказились черты его лица, прежде чем на место плавно легла дружелюбная маска.
Потом он повернулся ко мне, и сила его взгляда потрясла меня до дрожи. Смятение в этих зелёных глубинах не совпадало с безмятежным лицом и спокойной манерой поведения. Ни тень, ни маска не могли скрыть отчаянно пристального взгляда.
— Надеюсь, вы не возражаете, что я вот так сюда нагрянул, — сказал он.
— Нет... нет, само собой, нет. — Я обрела самообладание и пожала плечами. — Как я могу быть против? Это общественное место. Вы имеете такое же право находиться здесь, как и я. Учитывая, что это кладбище вашей семьи.
Ангус просеменил к Тейну, и когда тот наклонился погладить пса, луч солнечного света упал на половину его лица, выделяя порез на левом виске.
— Что с вами произошло? — выпалила я.
Его глаза засияли, чуть потемнев.
— Чуть просчитался. Этого больше не повторится.
Мне смерть как хотелось узнать подробности этого просчёта, но что-то подсказывало, что больше информации я не получу. Также шестое чувство шептало, что в данном случае незнание может быть только во благо.
Он выпрямился и окинул взглядом кладбище.
— Я впервые здесь спустя много лет. Даже не знал, что оно так запущено. Некоторые памятники едва выглядывают из-под зарослей плюща и ежевики.
— Всё не так плохо, как кажется. Большая часть надгробий в хорошем состоянии, и я не нашла ни малейшего следа вандализма. Это обычно одна из самых больших проблем на старых кладбищах.
— Вандалов можно поймать. Время и забвение — более скрытные преступники.
Я посмотрела на него.
— В каком смысле?
Он пожал плечами.
— По моему мнению, уничтожить можно не только действием, но и равнодушием.
— Хотите сказать, что кладбище преднамеренно заброшено из-за неуважения?
— Я уже говорил на пароме. «Терновые врата» до сих пор вызывают сильные чувства. — Он говорил тихим тоном не столько из благоговения, как я подозревала, но по привычке и инстинкту. Это не место для резкого голоса. Его воспитали как внука, почитавшего семейное кладбище. — С годами кладбище стало символом всего, что город потерял из-за жадности Эшеров.
— Ваша семья не обеспечила кладбище смотрителем, когда право собственности перешло в другие руки?
Вспышка нетерпения указывала, что я не смогла понять даже базовые аспекты этой сделки.
— Это изничтожило бы цель щедрого жеста деда. Что хорошего в искуплении без жертвоприношения?
У меня сложилось впечатление, что такой чужачке как я никогда не понять все нюансы и тонкости «щедрого жеста» Пелла Эшера.